Ведьма Гризелла готовилась ко сну. После тяжелого дня, полного праведных трудов, слипались глаза. Сил едва хватило накрутить седые волосенки на самодельные бигуди и смазать морщинистое лицо сметаной. Приблудный кот попытался выпросить у бабки что-нибудь вкусненькое, но ведьма так на него взглянула, что попрошайка взлетел куда-то под потолок и затих.
Расправив кокетливые оборки на подоле розовой ночной рубашки, Гризелла взобралась на кровать, зарылась в ворох одеял, с наслаждением вытянула уставшие ноги и провалилась в глубокий, спокойный сон, каким спят после достойно прожитого дня.
Сон Гризелле снился интересный, яркий, и по сюжету запах серы, сопровождаемый жалобным звоном глиняных мисок, не предполагался.
– Вот ведь черт,– выругалась она, продирая глаза.
– Он самый,– рассмеялся ночной гость, невидимый в темноте.
– А без спецэффектов никак? Мог бы по-человечески в дверь постучать.
– Велика радость – среди ночи перед твоей избой танцевать. Она только после семнадцатого поклона изволила обратить на меня внимание – повернулась задом. Ко мне, между прочим, не к лесу. Собирайся, работа есть.
– Сгинь, нечистый! Какая работа ночью? Тем более что я уже двести лет как на пенсии!
– Гризеллочка,– елейным голоском пропел черт,– работа действительно срочная!
– Сгинь, сказала!– Ведьма закрыла глаза, надеясь поймать обрывки ускользающего сна.
– Ну Гризелла,– заканючил рогатый гость,– ну войди в мое положение, ведь премии лишат. Бюрократы из отдела Судьбы все переиграли, а мы страдаем!
– Это ваши бюрократы, не мои – сами и разбирайтесь! Сгинь,– сердито буркнула ведьма и глубже зарылась в одеяла.
– Помоги, мать родная! – Молитвенно сложив руки на груди, проситель опустился на колени и попытался выдавить скупую слезу. Глаза у нечистого были наглые и для подобной процедуры совершенно не приспособленные, поэтому попытка заплакать вызвала обратный эффект – старуха рассвирепела.
– Не доводи до греха – зашибу!
– Гризелла Бенесафуиловна,– взвыл черт,– в последний раз! Всем отделом на тебя молиться будем! Помоги, ради бога!
– Тьфу, богохульник, а это видел? – Бабка показала ему большую костлявую фигу и отвернулась к стене. Нечистый подполз ближе и неожиданно тоненьким голоском запричитал:
– Ой, да что мне горемычному делать-то? Чем малых детушек кормить-то? Ой, по карману стукнут, мало не покажется!
