[1]
Бывает, приходится на ночь глядя выезжать из Дублина и мчаться через всю Ирландию: минуя спящие городки, ныряешь в изморось, а потом в туман, который смешивается с дождем и летит в продуваемое ветром безмолвие. Все вокруг сковано холодом и ожиданием. Такими ночами на безлюдных перекрестках случаются нежданные встречи, а в воздухе призраками плывут нескончаемые нити паутины, хотя на сотни миль в округе не найдешь ни единого паука. Далеко за лугами нет-нет да скрипнет калитка или задрожит под неверным лунным светом оконное стекло.
В такую погоду, как говорят ирландцы, приходит банши. Я это почувствовал кожей, ясно понял, как только мое такси, проехав последнюю развилку, притормозило у входа в Кортаун-Хаус, так далеко от Дублина, что, рухни столица той ночью в преисподнюю, никто бы здесь и бровью не повел.
Я расплатился с таксистом и проводил глазами машину, которая взяла обратный курс на пока еще не рухнувший столичный город, оставив меня, с двадцатью переписанными заново страницами сценария в кармане, перед домом кинорежиссера, моего работодателя. В полночной тишине я вдыхал Ирландию и выдыхал сырость из отвалов души.
Потом я постучался.
Дверь почти сразу распахнулась. Возникший на пороге Джон Хэмптон[2] сунул мне стаканчик хереса и увлек меня в дом.
– Ей-богу, дружище, ты меня заинтриговал. Скидывай пальто. Давай сюда сценарий. Успел закончить? Поверю на слово. Нет, серьезно, я сгораю от любопытства. Молодец, что позвонил из Дублина. Дома никого. Клара с детьми в Париже. Мы с тобой в охотку почитаем, доведем до ума эпизоды, приговорим бутылочку, часа в два отправимся на боковую – а там… Это еще что?
Дверь оставалась открытой. Джон шагнул вперед, склонил голову, закрыл глаза и прислушался.
Над лугами шуршал ветер. От этого казалось, будто на гигантском ложе облаков кто-то откидывает простыни.
Я тоже прислушался.
Из-за темных полей прилетел слабый-слабый стон, тихий всхлип.
Не открывая глаз, Джон прошептал:
– Известно тебе, приятель, что это такое?
– Что?
– Потом скажу. За мной!
Он захлопнул дверь, развернулся и зашагал по коридору – гордый владелец пустых владений, в домашнем халате, спортивных брюках и начищенных полуботинках; непослушные волосы выдавали в нем пловца, который стремится по волнам, а то и против течения, но с завидным постоянством ныряет в чужие постели.
