От автора
Посвящается Евгению Сафронову
Современную литературу нередко обвиняют в том, что она не может создать активного героя. Инфантильные, озлобленные, разочарованные, скучающие, философствующие – есть, а деятельного – нет. Зато такие герои есть в реальности. Это целое поколение из девяностых – обманутое, униженное, избитое, но не сломленное, творческое и свободное. Такие умудряются по-настоящему, на полную катушку, жить там, где, казалось бы, можно только выживать. Они могут защитить себя и близкого, они знают, что такое стоять насмерть.
Герой этой книги – Лёнька Лис – ищет способ выжить в жестоком и нечутком мире. И, знаете, находит, хотя беды захлёстывают его волнами – бесконечно и безжалостно. Как же мне хотелось, на правах автора, избавить героя хотя бы от части страданий, но у Лёньки есть прототип, и из его песни нельзя выкинуть ни слова. Он растёт, становится сильнее, находит цель и идёт к ней. И, благодаря ему, мы так парадоксально и неожиданно возвращаем себе доверие к миру.
Я признательна всем, кто помогал мне по крупицам собирать информацию о жизни этого чудесного, светлого паренька. Спасибо, Наташе Галковской, Серёже Лису, Леночке Калининой, Алёне Усольцевой, Авроре Тумановой, Марии Проценко, Александре Колосовой. И Катерине Жиряковой – за её редакторский труд.
Особенная благодарность Евгению Сафронову, вместе с которым мы отправились в этот нелёгкий путь, но так получилось, что дошла я одна.
Эту книгу я посвящаю тебе, Женька.
Лёд, похожий на мятные пластинчатые леденцы, обламывался с хрустом. Девятилетний Лёнька долбил его обшарпанным ботинком. Эта лужа у ларька всегда непостижимо притягивала к себе мальчишку в нелепом зимнем пальто и шапке-петушке. Сначала было забавно хрустеть слабым ледком, потом – наблюдать за причудливыми узорами застывших под ледяной коркой пузырьков. И, наконец, когда лёд занесёт снегом, раскатать на этом месте чёрную гладкую дорожку – каток. Разбежался, проехался, балансируя. Повернулся и катишься обратно.
Ларёк же представлялся роскошным чудом, богатым и пестрым, как восточный базар. В нём продавались россыпи сказочных товаров – вершин эволюции химической промышленности. «Сникерсы», «Марсы», «Баунти» и «Натсы» за две тысячи пятьсот рублей, «Юппи» и «Инвайт», «Кукка-рукка» и «Вагонвилс», «Чупа-чупс» и «Бумер»… Любая из изысканнейших жвачек могла стать твоей, если у тебя в кармане было хотя бы двести рублей. Лёньке нравилась «Турбо». Персиковая. Рифлёная и жёсткая. Из неё выдувались огромные пузыри и вкладыши-мультики были с машинками. Мультики складывались в пухлую шуршащую пачку по порядковым номерам. На деньги, которые ему давала мама, он мог купить пирожок в школе, а мог и пять жвачек. Но Лёнька пыхтел и продолжал долбить лужу… Вот уже несколько дней, как он решил накопить денег, чтобы купить новогодний подарок сёстрам. Катя мечтала о «Тамагочи» – электронной кругляшке с кнопочками, на экранчике которой прыгала чёрная козявка. Козявку полагалось кормить, лечить, развлекать, иначе она дохла и приводила в неизбывную печаль своего владельца. Надя хотела тошнотворно-розовый пластмассовый набор мебели (два кресла и торшер) для грудастой куклы Синди, у которой ноги от ушей и макияж, как у проститутки. Папа сделал для Нади и Синди мебель из фанеры и картона, но та, что была выставлена в соседнем ларьке, по-прежнему оставалась объектом страстного вожделения. Папа не мог конкурировать с ядрёно-розовой пластиковой мечтой всех девочек.
