Мешок раскачивался на ветру
В шесть утра солнце припекало, воздух был плотным и сладким, каким бывает поздней весной после рассвета в этой стране с жарким климатом. Свет ослепил Мурену, повара детского приюта, а тем временем мешок продолжал раскачиваться на ветру. Длинным был мешок, и, не прикрыв глаза от света, невозможно было понять, что в нем.
Сквозь тонкую ткань Мурена ощутила деревянное, холодное. Пальцы поползли выше, и она нащупала в мешке пальцы и пятку. Тогда забилась, заголосила…
Тычков, следователь по особо тяжким преступлениям, завернул на задний двор сиротского приюта. Натуральное хозяйство гоготало, хрюкало, шипело и кудахтало. Тычков осмотрел тополь, деревянную сову, крепко приделанную к дереву каким-нибудь старательным воспитанником. Тело, снятое несколько часов назад, было подвешено к жердочке совы.
Тычков набрал номер на телефоне.
– Мелис Исенович, эт я. Выяснил: он все же был участником Адской резни… Два раза брали вместе с толпой. Не организатор – участник, бандитские нападения на мирных граждан… Да, и еще – директор сказала, работала у них года два назад менеджер по развитию – Варвара Спира. Уволилась по собственному год назад. Какая связь с делом – выясняю. Да, приеду – завезу документы на износ2. До связи.
Какая связь?
Какая связь между менеджером детского центра и аутичным выпускником детдома, участвовавшем в организованном мятеже? И почему серые листы, адресованные этой Варваре, были зашиты в потайной карман куртки повешенного?
Будем выяснять.
