Мы с Юленькой медленно передвигались в сторону рощи.
Сегодня мне впервые удалось заинтересовать ее. До этого она мало обращала внимания на мои приставания: дергания за хвостик ее волос, плоские шутки и вычитанные в сети остроты. Я понимал, что веду себя по-дурацки, но не мог ничего с собой поделать.
Юленьку гораздо больше привлекали Мишка и Юрка. Я знал, что они круче меня – Мишка был спокойным, как удав после десятка кроликов, и если и шутил, то с таким мрачным выражением лица, что вся группа покатывалась со смеху. А Юрка прыгал-скакал-бегал, был первым на физвоспитании, занимался какими-то экстремальными видами спорта и не обращал внимания на наших смазливых курочек, что сразу возвышало его на голову в сравнении с остальными.
Не то чтобы Юленька была в них влюблена: нет, она, кажется, вообще никем в этом смысле не интересовалась. По крайней мере в нашей фазанке. Ее жизнь за границами учебного времени оставалась загадкой для всех. Мы знали лишь, что она жила где-то далеко у Затона, в старинном каменном доме. Дом уже частично развалился, но красивая резьба и колонны еще сохранились. Можно было легко представить, как шикарно он выглядел лет сто назад.
Она часто разрешала себя провожать – все тем же Юрке и Мишке. Остальные как-то не напрашивались – Юленька была умницей, и несколькими словами могла поставить в тупик любого ловеласа. Поэтому, несмотря на потрясающую, на мой взгляд, внешность и роскошную фигуру, за ней никто даже не пытался ухаживать.
Я «заболел» Юленькой сразу, как только она перевелась в нашу фазанку. Однако самое большее, что мне удалось за это время – это пересесть на заднюю от нее парту. Юленька упорно сидела с блондинкой Яной, которая была фантастической дурой – но зато молчаливой дурой. Я часто слушал, о чем они шепчутся на занятиях – почему-то с Яной у Юленьки выключались мозги и включалась «девочка». Особенно азартно они обсуждали физика Палыча – женат он или нет, кто так плохо гладит ему рубашки, почему он не носит галстуки, и тому подобную девчачью дребедень.
Я думаю, они понимали, что я многое слышу, но даже не пытались как-то скрывать свои разговоры. Это ставило меня в унизительное положение «подружки» – хотя официально на такой роли в группе был белобрысый Леша. С ним девочки, кажется, даже в туалет вместе готовы были ходить.
