Занятная штука, человеческие страхи. Всю последнюю неделю перед полетом Олю Фокину переполнял ужас: чем бы она ни занималась, она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что ей предстояло испытать через несколько дней. Но когда срок настал, и она, уже по дороге в аэропорт, попала в пробку, страх полета тут же сменился не менее сильной фобией – опоздать и не полететь.
И вот теперь, когда все опасения были позади, и девушка, наконец, шла по длинному гофрированному коридору к распахнутым дверям авиалайнера, мучительная тревога вновь ватной слабостью разлилась по всему телу. Что, впрочем, не помешало путешественнице отметить необычайную красоту встретившего ее на пороге стюарда.
– How do you do, miss, – проговорил хорошо сложенный, хоть и невысокого роста, юноша в сногсшибательной форме, одарив пассажирку обворожительной улыбкой на необычайно миловидном и казавшемся совсем еще мальчишеским лице.
«Блин, вмастил!» – усмехнулась Оля, услыхав единственную фразу, которую знала по-английски. Подняла вверх большой палец и, во весь рот улыбнувшись красавчику – как в омут нырнула – шагнула в салон лайнера.
И обомлела – господи, насколько же он огромен! Узкий проход между тесно прижавшимися друг к другу высокими сиденьями, казалось, уходил в самую бесконечность. Девушка, словно ее вели сквозь строй, стала медленно, шаг за шагом пробираться по коридору. Все места были заняты. Похоже было, что она подоспела последней.
Чем дальше пробиралась Оля вглубь салона, тем большая тревога овладевала ею. Она уже все поняла. Поэтому, когда пройдя через весь самолет, встала перед единственными двумя свободными сиденьями, девушка не удивилась. А лишь испытала что-то, близкое к панике. Случилось то, чего она ужасно боялась перед полетом – ей предстояло лететь в самом хвосте самолета.
Почему этот факт ее так пугал – Ольга сама не понимала. Не то, чтобы она слышала, что сзади – самые опасные места или что-то в этом роде. Нет. Но она испытывала почти мистический ужас от осознания того, что в воздухе за ее спиной не будет ни одной живой души. К тому же отсюда она не видела других пассажиров. Высокие спинки закрывали их с головой. И бедная трусиха ощущала себя совсем одинокой перед лицом неминуемой опасности.
