Распахнув хлипкую дверь, впустив ночную прохладу, Джузеппе, по кличке Сизый нос, влетел в темную мастерскую. В глазах старика – дикий ужас, хоть святых выноси, а в руках увесистый дергающийся холщовый сверток.
– Карло! Ты не поверишь! Смотри… смотри, экого чёрта нашел! – Джузеппе положил сверток на стол и прежде, чем развернуть, нервно сдернул шляпу и перекрестился.
– Бог ты мой… изыди, – Карло отпрянул и попятился от живого извивающегося обрубка, как от лешего, а потом перекрестил его и себя. – Свят! Свят!
Трупные красно-зеленые пятна на коре, остатки тины, шероховатости и трещины – всё напоминало кусок тела покойника. Кора грубая и сморщенная, как кожа у древнего старика, а услышав голос, раздающийся из недр полена – писклявый с хриплым дребезжанием, хотелось бежать прочь со всех ног.
– Жуть принес, убирай его отсюда! Чуть свечу не потушил, врываешься без стука, – Карло поплелся к шкафчику на стене, достал кувшин и пару кружек. – Будешь, по стопарику, авось, отпустит, а то душа из задворок вернуться не может.
Они хлопнули крепкой настойки, ударившей по ногам, и быстренько присели рядом со столом на старую, скрипучую лавку. Где-то далеко голодным волчьим зовом предков взвыла собака. Карло взглянул в маленькое оконце – кровавая луна, отливая червонным золотом, нехотя показывалась из-за старой церкви на холме.
– Давай, поставим его? – предложил Джузеппе, а сам с опаской взглянул на друга.
– Сам и ставь. А лучше, выкинь его, от греха подальше. Принес же черта в ночь полной луны.
На ватных ногах Джузеппе подошел к мерзкому извивающемуся полену. Руки от страха тряслись, как у замершего. С грехом пополам получилось поставить обрубок на верстак. Под дверью внезапно свистнул шустрый ветерок, отчего та неприятно скрипнула.
– Лучше переверни, так он на инкуба похож.
Джузеппе перевернул полено – теперь сучок располагался вверху.
– А что? Карло! Вырежешь из него куклу, научишь красиво говорить, потом выйдешь с шарманкой на улицу, а он песенку добрую – одну, вторую споет. Деньгу зашибешь.
Полено несколько раз шевельнулось, подпрыгнуло и, остановившись сучком в направлении стариков, затихло, будто прислушиваясь.
– Акстись! – Карло наложил на себя крещение и повернулся к иконам в дальнем углу. – Даром не нужен! И с деньгами не возьму. Еще по одной?
