Вся духовная жизнь человечества шла и продолжает идти к вершине человеческой истории, к откровению Евангелия. Я еще раз хочу напомнить вам слова святого Иннокентия Херсонского, русского подвижника XIX века, который, очевидно, в ближайшее время будет причислен к лику святых[1].
Он говорил, что в каждой религии есть свои степени постижения истины. Он сравнивал соотношение между религиями с распределением солнечных лучей по земному шару – от полюсов до экватора. Если на полюсах солнечный свет дается в малом количестве, то на экваторе – в большом. Так святой Иннокентий сравнивал различную глубину постижения Божественной тайны. Откровение Евангелия, говорил он, является экватором духовной истории человечества. Но наличие экватора само по себе не зачеркивает того факта, что все равно солнечный свет, так или иначе, объемлет всю землю и что без него бы земля и жизнь на ней не существовали.
Итак, мы сегодня стоим перед загадкой Евангелия.
Что такое Евангелие? Это слово означает Радостная Весть. Ибо человеческий род узнал о себе и о мироздании немало интересного, но и много печального. Человеческий род ощутил безмерность Божественного – и свое ничтожество. Человеческий род пришел к идее спасения, например, в буддизме или в таинствах мистерий в Элевсине (около Афин), но это спасение достигалось за счет полного поглощения человека высшим, потусторонним. Собственно говоря, отказ буддизма от жажды жизни увенчивался тем, что спасение достигалось отказом от самого человека, от самого бытия.
Но кто же заложил в нас эту жажду? И почему человек должен либо погрязать во временном, несовершенном, либо, пытаясь подняться в бессмертное, совершенное, полностью отрываться от земного? Возможно ли достижение какого-то высшего синтеза?
И если посюсторонние учения как бы раскидывают свои крылья горизонтально, двигаясь по поверхности земли, а мистические, потусторонние ищут глубину, то, как выражался русский философ Евгений Трубецкой, синтез этому дает Крест. Крест соединяет в себе вертикальное стремление в Небо и горизонтальное, обнимающее землю.
Последние годы на наших глазах происходит удивительное превращение, потрясающее тех, кто наблюдал перипетии отечественной культуры за последнее десятилетие. Мы были свидетелями режима, системы, которая претендовала на божественную абсолютность, на божественную священную непогрешимость и которая в течение жизни нескольких поколений отбрасывала – и не только отбрасывала, но уничтожала, жестоко и беспощадно, – все проявления традиционных религий. Все можно было претерпеть, кроме этого. И трудно было предвидеть, что наступят сегодня такие дни, когда религиозные ценности больше не проклинаются, не предаются анафеме, не уничтожаются.
