Моя вторая смерть стояла напротив
меня.
Она была огненно-рыжей. Рыжей, как апельсины на
снегу.
Заступившая мне дорогу смерть выглядела рассеянной,
как будто не от мира сего. Она медитативно выводила лезвием в
воздухе какие-то узоры, и улыбалась – сочувственно и вроде как даже
по-доброму.
Но никаких иллюзий я не питал – жить мне оставалось
минуты две, не больше.
- А ведь тебя предупреждали, Одиссей. – с едва
заметной укоризной сказала смерть. – Как человека предупреждали.
Когда ты еще был человеком - помнишь?
- Не начинай, а? – попросил я.
- И впрямь, - легко согласилась рыжая смерть. – Смысл
начинать, когда заканчивать пора. Приплыл ты, Одиссей, походу.
Остановка «Итака», конечная.
Не успел я удивиться начитанности смерти, как она
сорвалась с места и легко набирая скорость, помчалась ко
мне.
«Вот и все» - успел подумать я, разворачиваясь в
попытке блокировать удар.
Но смерть потому и была смертью, что всегда
оставалась непредсказуемой. Удар был не в голову и даже не в
корпус.
Боли не было, просто руку выше локтя чуть обожгло
холодом.
Гвоздодер звякнул об асфальт.
Я неверяще смотрел на свое верное оружие, лежащее на
земле, и вдруг вспомнил все – с самого первого дня.
Точнее – с Дня Первого.
Как вы все помните, День Первый поначалу
был совершенно обычным днем. Не было в нем ничего зловещего и
пугающего. Он даже понедельником не был, он был
четвергом.
Солнечный весенний четверг.
Я с утра завел детей в школу, и, по-кошачьи щурясь на
набирающее высоту солнышко, бодро ушел на
работу.
Очень люблю приходить на работу во вторник и
четверг - в те дни, когда моя очередь отвозить детей в школу.
Просто двойняшки учатся с 8.30, а моя контора работает с 10.00.
Поэтому я прихожу в тихий рай. Пустынный оупенспейс - это лучшее
место для работы: только ты, уютно жужжащий комп, крепкий кофе из
кофемашины и тишина. Никто не орет в телефон, убалтывая клиента на
деньги, никто не разносит тупых (а других и не бывает!)
подчиненных, никто не бубнит за соседними столами, обсуждая если не
распродажи, то идущие в кинотеатрах блокбастеры. Нет, правда - за
эти утренние полтора часа я обычно успеваю сделать половину своей
дневной нормы, просто потому, что никто не мешает. А если я скажу,
что добрый начальник дал мне разрешение в эти дни и уходить на
полтора часа раньше - по справедливости, Бендер! - вам окончательно
станет понятно, почему весь этот день я пребывал в прекрасном
настроении. И даже случившийся после обеда дождь его не испортил,
так как минут через двадцать закончился. Как там у классика было?
«Дождь покапал и прошел, солнце в целом свете, это очень хорошо и
большим, и детям».
