1. Глава 1
Ева
На итальянском языке в самом низу, под фотографиями, на белом фоне подписано:«Кто целуется лучше?»
В одном ряду с вопросом размещены зло смеющиеся эмодзи. Как будто кто-то надсмехается над нашими с Лукасом отношениями, однако я и не знаю, с восходом солнца удержим ли мы что-нибудь. Хоть один кусочек, хоть один обрывок разорванной в клочья любви.
- Ничего не скажешь?! – Блэнкеншип, глядя на меня волком, требует объяснений.
Я столько всего намеревалась ему сказать, обвинить его, ударять обидными словами, но все вылетело из головы, когда он принялся нападать.
- Что ты молчишь? – рявкает он, снимая пальто, и бросая его на софу пуританской эпохи. – Поцелуй у Испанской лестницы я видел, я его «съел». Но это… - пальцем он тычет на свой гаджет у меня в руках. – Когда это было?
- Лукас… - взамен агрессии приползает защита.
Ее искромсали, избили; все, что мне от нее досталось, вряд ли поможет. Я растеряла всю свою уверенность, весь свой пыл.
- Дата? – враждебно.
- Лукас…
- ОТВЕЧАЙ МНЕ! – орет он, до невозможности меня пугая.
Переворачивает тот самый темно-деревянный столик, на котором хранилась его записка и хрустальная ваза со свежим букетом цветов из длинностебельных желтых роз, скимий и лиловых эустом. Она разбивается вдребезги.
Я пячусь назад, складывая руки на груди, как бы применяя притащившуюся защитную реакцию. За штурвал встал Лукас. Он управляет кораблем, он заправляет моим страхом.
- Тринадцатого числа, - говорю кротко, а потом торопливо добавляю: - Так случайно вышло. Я не планировала!
Изначально Блэнкеншип грустно усмехается, услышав то, что можно назвать только оправданиями. Но позже он истерически хохочет, меряя шагами гостиную. Точно выжил из ума. Гулкий бас однозначно разбудит других гостей Waldorf Hilton.
- Угомонись, пожалуйста, - хладнокровно изрекаю я, удивляя саму себя.
Лукас занимался тем, что расслаблял узел галстука, пока не услышал, в какой безучастной интонации отозвалась его собеседница. Правда, то, что происходит прямо сейчас, не беседой зовется – скандалом, бунтом, столкновением характеров. Моя вина в том, что я не оттолкнула Маркуса пять дней назад, есть. Я не отрицаю ее. Но Лукас демонстрирует мне свою мятежную сторону, запамятовав, что он тоже небезгрешен.
- Угомониться? – печально и коротко засмеявшись, Лукас наступает.
