Если не считать того, что руки ведьмы
с моей брони так и не сняли, можно считать, что история с
Кольцом Кровавой Звезды закончилась хорошо.
Обошлись малой кровью.
Глядя на выражение лица Ильи, с
которым он смотрел на меня, стало понятно, что показываться на
людях в своей магической броне, на которой добавились новые
аксессуары, было не слишком разумным. Отрубленные черные кисти рук
вызывают слишком большой интерес.
Если уж даже бывалый наемник пялится
на них так, как будто у меня на куртке черти котел разжигают, то
могу себе представить лица обычных людей. Поэтому для начала я ее
снял, чтобы не смущать Илью пока он будет вести машину. Ну а потом
уже попросил Киприана Фельда аккуратно их срезать. Именно к нему мы
отправились первым делом.
Несмотря на то, что рана Лакримозы не
кровоточила, выглядела она все равно слишком устрашающе, чтобы
оставить ее без внимания. Хотя ведьма пыталась постоянно шутить и
делать вид, что все под ее контролем, на самом деле я видел, что ей
хреново. Причем с каждой минутой становилось все хуже и хуже.
Лакри все чаще улыбалась не к месту и
все реже разговаривала. Да и сама рана, вокруг которой начало
шириться черное пятно, начинала внушать серьезные опасения.
К тому моменту, когда мы оказались в
гостях у Фельда, глаза у ведьмы были покрыты темно-серой пеленой, и
это было немного жутко. Я впервые видел ее в таком состоянии. Даже
Дориан, и тот разволновался. Как оказалось, моему другу тоже не
приходилось наблюдать Лакримозу такой.
Целитель возился с ней до глубокой
ночи. Дважды выходил из кабинета, чтобы принести какие-то на
редкость вонючие бальзамы и ничего нам с Полиной не говорил. Лишь
только бросал на нас мрачные взгляды, по которым было совершенно не
понятно, как у него продвигаются дела и чем закончится вся эта
история.
Упертая как бык Лазарева все это
время сидела в коридоре вместе со мной. Хотя я не раз отправлял ее
домой — какой толк от ее присутствия? Пусть лучше отдохнет немного,
а утром я ей все рассказал бы. Но нет же…
Когда дверь кабинета открылась в
третий раз, из нее наконец вышла Лакри, а уж потом довольный собой
Фельд. Лицо ведьмы было мертвенно бледным, как будто Киприан
выкачал из нее всю кровь, до последней капли.
— Ну наконец-то! — облегченно
вздохнул я, встал со своего места и обнял Лакримозу. Ее тело было
ледяным, такое ощущение, будто я обнимался с мертвецом.
