Марвел 11: Система призыва

Пролог:

Так… Марвел 11… с чего бы начать... С самого начала.

Воздух потрескивал странной энергией, ощутимым сдвигом в самой реальности. Это началось незаметно, шепотом в коллективном сознании, растущим увлечением киноэкраном. Затем, словно приливная волна, обрушившаяся на берега здравомыслия, она пронеслась по всему земному шару: мир сошел с ума по Марвел.

Герои больше не были ограничены мерцающим целлулоидом; они стали осязаемыми, дышащими существами в умах миллионов. Дети, с широко раскрытыми от удивления и легкого заблуждения глазами, надевали малиновые и синие спандексы и требовали, чтобы их называли «Человеком-пауком» или «Железным человеком». Дома превратились в святилища этих вымышленных божеств, украшенные паутинными мотивами и усеянными звездами знаменами.

Граница между фантазией и реальностью размыта, невозможное становится мучительно близким. Ученые, чьи умы пылали амбициями, осмелились мечтать о воспроизведении сверхчеловеческих подвигов, свидетелями которых они стали на экране. Шепот стал громче: — Что, если бы мы могли создать нашего собственного Дэдпула? Бессмертного воина, ходячий парадокс?

В воздухе висел пугающий вопрос, свидетельствующий о ненасытной жажде человечества к необыкновенному. Перешли ли они черту, размыв границы того, что было реальным, а что было всего лишь плодом их коллективного воображения? Мир затаил дыхание, ожидая увидеть, что принесет эта новая реальность.

…

Стерильные белые стены клиники напоминали клетку, каждый гулкий шаг был ударом молота по и без того изношенным нервам доктора. Он был человеком науки, целителем, посвятившим себя лечению сломанных тел и успокоению обеспокоенных умов. Тем не менее, постоянный поток пациентов, их травмы, превратившиеся в гротескное полотно, сотканное из безрассудного самообмана и неуместного героизма, наполняли его кипящей яростью.

Не переломы и синяки разжигали его ярость, а костюмы.

Яркие накидки, непрактичные маски, показная демонстрация силы – все это насмешка над истинной силой, свидетельство того, что человеческая потребность в зрелище важнее содержания. Он видел сквозь их фасады, узнавал хрупкое эго, замаскированное спандексом и сталью.

— Еще один, — пробормотал он, и его голос был пронизан горечью, когда молодой человек в малиновом костюме, хромая, вошел в его кабинет, сжимая искалеченную руку.