1. Пролог
— Ничего, ничего! Может быть, все еще образуется! — забывшись, нянечка стягивает с носа одноразовую маску и вытирает ею уголки глаз. Промакивает слезу в морщинах и вытирает влагу под носом. — Все еще хорошо будет, вылечитесь, будете бегать на двух ножках. Отцу-то, отцу написала?
Я поудобнее перехватываю запелёнатого в одеяльце ребенка и прикусываю губу - понимаю, как жалко сейчас выгляжу. На мне то самое платье, в котором я поступила в родильный дом месяц назад, тоже самое, в котором нас перевели в отдел патологии новорожденных, а малышка укрыта казенным колючим одеялом.
— Дай бог, все еще образуется, — шепчет нянечка и приоткрывает мне дверь на улицу.
Зажав в пальцах старый пакет, в котором лежат все мои документы, выхожу на крыльцо. Руки оттягивает малышка, сил нет совсем. Губы сухие, жутко хочется пить, но попросить напоследок воды кажется уже наглостью – я и без того провела все это время здесь как нищенка, замучила медсестер просьбами.
— Девушка, подвиньтесь, — парень, который фотографирует какую-то счастливую пару с шарами, цветами и счастливыми улыбками, случайно толкает меня в плечо. От этого движения дряхлый пакет с паспортом и выписным листом летит на асфальт, прямо под ноги юркому фотографу. Одним движением носка тот брезгливо откидывает его дальше.
— Осторожнее!
— Оу, простите, простите, не понял, не заметил, — парень, придерживая свой огромный фотоаппарат, нагибается и поднимает с земли пыльный пакет. Быстро сует мне его в руки и тут же поворачивается к счастливой паре с огромными разноцветными шарами, а я шмыгаю носом. Понятия не имею, как добираться домой – все мое имущество при мне: месячный малыш, огромное платье – балахон для беременной, паспорт и сотовый телефон без зарядки.
— Девушка, вы бы отцу позвонили, — пробегая мимо меня говорит фотограф.
Я и звонила…
Уже месяц как. Каждый день. Каждый час.
Каждую минуту.
И на все получала только один ответ: «Абонент вне зоны действия сети».
Да была ни была, попробую еще раз. Перехватываю малышку поудобнее и снова набираю заветный номер.
Гудок.
Еще один.
Сердце замирает. В горле собирается ком размером с Гималаи.
— Да? — отзывается голос на том конце провода, такой родной, такой близкий, такой нужный, что по рукам бегут мурашки.
— Я…нас выписали, — не знаю, с чего начать, и после секундной заминки перехожу к самому главному. — Мы вышли из больницы. Я и твоя дочь Ты…ты встретишь нас, ведь правда?
