- Бляха-муха, придётся признать. Это - правда. - Сказал я себе в
попытках унять головную боль, при этом смотря на пролетающие мимо
меня пейзажи нового, во всех смыслах, для меня города -
Нью-Йорка.
К чему весь этот пафос? А к тому, что моя башка, будь она не
ладна, разламывается надвое. Одна часть меня утверждает, что она
всю жизнь жила в огромной, пусть иногда и не дружной семье в
Чикаго, штат Иллинойс. Что мне сейчас едва ли четырнадцать лет,
учусь я не плохо, но и не отличник и мечтаю я работать в системе
безопасности, ибо у меня уже был опыт защиты дома от грабителей. И
зовут меня Кевин.
Вторая же часть меня вопит: Какая к черту семья? Я сирота,
потерявший родителей еще семь лет назад. Жил в сиротском приюте
Детройта, потому что дом в котором я жил сгорел как и многие ценные
вещи, учился на твердую четверку с замашками на отличника, лишь бы
выбраться из этого мрака и пробиться в люди. Друзей не заимел, лишь
знакомые. А о последних из ныне живых родственниках - бабушке Люде
и дедушке Юрию, что сейчас живут в Нью Йорке, я лишь недавно узнал
и вот уже почти пять часов еду в этом чертовом автобусе чтобы
наконец-то увидеть хоть кого-то родного. Да, знаю, что-то слишком
русские у моих родственников имена, но что поделаешь? Родню не
выбирают. А зовут меня Тони, сокращенно от Энтони, прям как одну
нашу знаменитость, о которой я не хочу вспоминать.
И Казалось бы, никакого психоза или раздвоения личности у меня
нет и не было. Но на всякий случай оглядел себя. Нет, руки точно не
мальчишки, да и щетина на роже с голосом как бы намекают, что мне
не четырнадцать с хвостиком. А полноценные шестнадцать лет,
половину из которых я прожил почти на улице. Почему почти? Да
потому, что спал и жрал я всегда по расписанию в нашем приюте, а
что готовят там не деликатесы, но зато бесплатно. И качался я тоже
почти регулярно, ибо на улицах Детройта без этого никак.
Решил на всякий осмотреть и свою мускулатуру чтобы не
удостовериться в своей правоте и ужаснулся, поняв, что мои мышцы
куда-то делись. Из крепкого такого качка я превратился в обывателя
чуть выше среднего. Какого? Да и одежда стала немного великовата.
Так, бля, что за шутки? И почему мне самому противно когда я
ругаюсь, даже про себя?
И тут во мне заговорило второе я :
- Я маты никогда не любил, пусть и могу их использовать, так что
советую и тебе прекратить.
