Знаете, почему Новенькую невзлюбил весь класс? Эта история
многое объяснит.
К новой девчонке приглядывались все. Некоторые – особенно
пристально. Среди некоторых был и я. Мне хотелось подойти к ней и
познакомиться поближе, но пока что пределом нашего общения был
обмен приветствиями в начале учебного дня, и то если мы
пересекались.
Стоило мне набраться храбрости и даже придумать слова для начала
разговора, как внутренний голос напоминал о появившемся накануне
прыще и резонно предлагал отложить знакомство, пока тот не пройдет.
Прыщ проходил, и высыпали новые. У сверстников кожа на лице бывала
и похуже – мои покраснения вообще нельзя было назвать проблемой.
Однако я стеснялся. Тем более у Новенькой-то кожа была безупречная!
Белая, матовая, гладкая – макияж смотрится на такой особенно
броско.
В один из дней меня посетила гениальная идея использовать свою
проблему как повод подойти. Дождавшись первой перемены (перед
уроком я подойти не смог, потому что Новенькая как всегда
опоздала), я устремился в конец класса.
Новенькая сидела за последней партой и рисовала цветными
ручками. Густые рыжие волосы ниспадали вокруг тетради словно шатер,
где она создавала собственный мирок, отгородившись от мира
внешнего. Заметив мое приближение, она захлопнула тетрадку и
вскинула голову. Любопытство в ее глазах уступало неприязни, какую
наблюдаешь у птиц, если подошел слишком близко. Я улыбнулся и
сказал:
– Привет… знаешь, я тут заметил у тебя лицо…
Заметил у нее лицо… отлично, блин, сказано, поэт сраный! Надо
продолжать говорить, а не мямлить, ведь уже подошел, надо
говорить…
– Ты, в смысле оно… у тебя такая… Короче, я хотел спросить, чем
ты пользуешься для лица!
Уф!
– Ну так спроси, – сказала Новенькая. Мелькнула улыбка, и лицо
снова стало маской.
Переминаясь с ноги на ногу, я спросил:
– Чем ты пользуешься для умывания?
– А что с моим лицом? – спросила она, теребя волосы.
Странно. Неужели она не знает, какое оно? Или думает, что я
прикалываюсь? Пользуясь случаем, я бесцеремонно разглядывал ее лицо
(она же сама спросила!). Никогда еще так близко ее не видел… Ради
этого уже стоило подойти! Меланхоличное удлиненное лицо с ярким
макияжем напоминало выбеленный холст, тронутый кистью искусного
художника. Она открыто смотрела в ответ, но напряглась как струна.
Я бы не удивился, узнав, что под партой она сжимает нож. Я завис, а
потом выдал скороговоркой:
