Вероника прошла в пассажирский салон морского парома, не отличавшийся по расположению кресел от салона самолета, и заняла место подальше от окна, как обычно она поступала в самолетах. «Странно, что я тут делаю одна? И где же дети…» – промелькнуло в голове у женщины. Но поскольку ответов на эти вопросы не было, Вера погрузилась в чтение – это всегда помогало ей бороться с аэрофобией.
Посмотрев в окно через несколько мгновений, Вероника обнаружила, что паром находится в открытом море, на котором, к несчастью, начался сильный шторм. Ещё через мгновение корабль стал ужасающе раскачиваться, однако, опытный рулевой ловко уворачивался от самых страшных волн, и судно продолжало свой путь без потерь.
«Может быть, ещё обойдётся…» – с надеждой подумала Вероника и снова взялась за чтение, так как спасаться было ещё рано и нужно было сохранять спокойствие, чтобы не мешать экипажу справляться со стихией.
Посмотрев в окно в последний раз, женщина увидела ужасающих размеров вихревой столб-воронку, вытягивавший воду из моря к небу вместе со всем её содержимым, не оставляя никаких шансов даже самому ловкому и опытному рулевому на свете. Корабль с Верой, другими пассажирами и экипажем неминуемо нёсся по направлению к бездне, и сделать что-либо было уже абсолютно невозможно.
«Это конец…» – Вероника отчётливо осознала, что через несколько мгновений ни её самой, ни её попутчиков уже не будет в живых. В этот раз ей почему-то уже было не так страшно, как бывало прежде в подобных ситуациях…
Проснувшись среди ночи, Вероника быстро пришла в себя после очередного кошмарного сна, но было ясно, что заснуть теперь ей не удастся до утра. К счастью, следующий день был нерабочим, и можно было утром позволить себе поспать подольше.
«Господи! Ну, почему все эти несчастья снятся именно мне? Я же всё равно ничего с этим не могу поделать? – думала женщина, сидя в ночной рубашке на кухне и созерцая тёмные окна соседних домов, построенных в период конструктивизма. – Здесь нужны масштабные исследования, которые я в принципе не в состоянии организовать. Есть же на свете директора институтов, президенты научных фондов – пусть им бы эти сны и снились… При чем тут я?»
