1. Глава 1
Дрожащая рука на холодном стекле, бескрайняя синева моря, такого пугающе спокойного, такого грандиозного, величие которого нарушается только всполохами мелкой белой ряби… И ее боль, ее одиночество, ее несвобода… Наивная, она думала, что кошмар закончится, а он только начинался… Все эти толпы людей с наигранным участием – сначала, врачи, формально выполняющие свою работу, но не испытывающие к ней ни грамма сочувствия – для них она чужачка, вывезенная их тыла врага, потом – сотрудники русского консульства – с интересом следят за ней, изучают и фиксируют любые фразы, эмоции, чувства, за ними – представители сирийских властей – формально вежливые, но напряженные, подозрительные… Даже ее редактор, такой родной, такой знакомый, такой не скупившийся ранее на едкие, но искренние и по – доброму саркастичные замечания, теперь казался странным – не то, чтобы заискивающим, скорее, растерянным, напуганным, отстраненным, и в то же время, ждущим от нее горячих фактов… Наивно было полагать, что после освобождения ее оставят в покое… Теперь она не просто русская журналистка в Сирии, теперь она важный свидетель, очевидец, возможно, как, наверняка думали власти, соучастник пойманного на нее, как на крючок, преступника Карима Диба… Какая уж там свобода…
Но самое чудовищное – это ее несвобода другого характера – несвобода от той сжигающей изнутри агонии, в которую ее отправил Васель. Своими обвинениями, своей холодностью, своей ненавистью… Именно ненавистью… В его взгляде теперь, казалось, не было места ни любви, как он сам признался, ни сочувствию… Ревности, разочарованию, гневу – да… Теперь это их спутники… И она знала, что ей в равной степени будет больно – и если он оставит ее, и если нет… Потому что теперь в равной степени будет нестерпимо находиться и без него, и рядом с ним – съедаемым самыми разрушительными эмоциями, какие только возможны в отношениях между мужчиной и женщиной…
Девушку не стали более держать в больнице. Уже к вечеру ей объявили, что рано утром она в составе охраняемого кортежа будет вывезена в Дамаск, где для ее же безопасности побудет некоторое время в отеле под надзором телохранителей. Предполагалось предварительно заехать на ее съемную квартиру, чтобы забрать вещи.
Влада совершенно не понимала, как такое возможно, но факт ее пленения удалось скрыть от общественности, поэтому она была избавлена хотя бы от этого пресловутого циничного и сиюминутного интереса со стороны прессы, такого характерного и такого унизительного для всех освобожденных заложников, всегда немного жалких и отчужденных в сюжетах журналистов… А может это было и плохо, что вся ее история осталась тайной – она не понимала, чего ожидать от всех этих людей, окруживших ее мнимым вниманием, словно коршуны на охоте…
