25 апреля 1986 года. Нотт-холл. Актон, пригород
Лондона.
Теодор Нотт засыпал в своей постели. Недавно прошёл его шестой
день рождения. Подарков было не очень много — тётя Гестия прислала
книгу «Лучшие стражи правопорядка Британских островов через века,
издание дополненное и расширенное», которую Тео уже успел
пролистать, отец подарил ему детскую метлу — летать Тео не очень
понравилось, друзья отца прислали поздравительные письма, а письмо,
подписанное от отправителя «Кантакерус Нотт Третий, Бостон, МАКУСА»
отец, не открыв, отправил в пламя камина.
Спать хотелось — и в то же время Тео казалось, что он никогда не
сможет уснуть. Мальчик не страдал от бессонницы, но сегодня ему
никак не спалось.
Все звуки будто бы обострились. Ухали — как обычно, Тео мог
поклясться, но громче, чем надо! — отцовские совы в мансарде,
которых он разводил на продажу. Ворочался в пристройке старый
гиппогриф деда, Вепрь. Шумели травы на лугу, отделявшем владения
Ноттов от мира магглов.
Всё было как обычно, он засыпал каждый день под этот шум, и всё
же не мог уснуть. Порыв ветра на улице засвистел в приоткрытое
окно, и Тео разозлился. Он был спокойным мальчиком, начитанным
ребёнком — и даже, можно сказать, умным. Миссис Клируотер,
занимавшаяся с ним, ставила его в пример своему сыну Джорджу, что
был старше Тео на год. Джордж, светловолосый мальчишка с блеклыми
глазами, побаивался Тео, и его компания явно не давала ему
сосредоточиться. Сначала младший Нотт не мог понять, в чём дело, а
потом, когда спросил у миссис Клируотер напрямую, получил ответ,
что мальчишки Косой аллеи считают Ноттов тёмными магами.
Тогда, полгода назад, он ещё не знал, что их дом не просто так
друзья отца зовут «маггловским», а настоящий родовой особняк
древнего рода магов был снесён после шалости одного из их с отцом
предков. Кантакерус Нотт издал какую-то издевательскую брошюру,
которая оскорбила многих магов полвека назад, и их дом лишь стоял
на месте старого — но из-за того был отнюдь не древним и отнюдь не
внушительным.
Миссис Клируотер, когда он грустно рассказал ей эту историю,
посетовала, что Тео похож на свою мать. Это задело и воодушевило
мальчика — никто не рассказывал ему, какой она была. Отец не желал
говорить о ней, тётка всегда молчала и гневно смотрела на отца,
если он её спрашивал, а учительница лишь качала головой и промокала
платочком уголок глаз со словами, что она была хорошей подругой и
лучшей из них.
