Моё первое воспоминание — это тьма. Она окутывала меня, как
вязкая, холодная жидкость. Я не помню, как был сотворён, но с
самого начала моя жизнь была погружена в бесконечный мрак. Я был
одним из миллионов, созданных для войны, и моё существование
началось в инкубаторе на Камино.
Когда я впервые открыл глаза, меня ослепил резкий свет. Я увидел
вокруг металлические стены и тусклое мерцание ламп. Мир, в который
я попал, был холодным и безликим. Моя кожа, покрытая слизью, липла
к гладкой поверхности инкубатора, из которого я пытался выбраться,
как новорожденный зверь.
Вокруг меня были другие. Сотни, тысячи таких же, как я, выходили
из своих инкубаторов, шатаясь и дрожа на своих первых шагах. В этот
момент я понял, что мы ничем не отличаемся друг от друга — лица
одинаковые, движения синхронные, как у марионеток в руках
невидимого кукловода.
Меня звали CT-3759. Так нас называли. Ни имени, ни личности —
только цифры, обозначающие нашу принадлежность к армиям Республики.
Но даже в этом холодном, механическом мире я почувствовал что-то
внутри. Это было желание выжить, бороться и найти своё место среди
братьев.
Нас вывели из инкубаторов и загнали по длинным коридорам, где
нас встретили наши первые наставники — старшие клоны. Они смотрели
на нас с холодным безразличием, словно на лабораторных крыс,
созданных для одного — быть инструментом в их руках. Эти более
старые версии нас самих казались воплощением той жестокости, с
которой мы столкнулись в первые минуты своей жизни.
Меня поставили в шеренгу вместе с остальными. Мы стояли мокрые,
голые и дрожащие от холода, пока старшие клоны ходили мимо,
осматривая нас. Их лица были суровыми и безэмоциональными. Они
окидывали нас взглядом, как будто решали, кто из нас выживет, а кто
не выдержит.
"Ты сможешь?" — прошептал кто-то слева от меня. Я повернул
голову и встретился взглядом с другим клоном, номером CT-3760. Он
выглядел так же, как и я, но в его глазах было что-то особенное.
"Смогу", — ответил я, не зная, верю ли сам в свои слова.
Вскоре нас одели в серую униформу, грубую и неудобную. Она ещё
больше подчёркивала нашу безликую сущность. Мы были единым целым,
инструментами войны, готовыми к бою. Нас привели в большие залы,
где началась наша первая тренировка.
С самого начала стало ясно, что наше обучение будет беспощадным.
Инструкторы — старшие клоны — не знали пощады. Их лица не выражали
ни малейшего сочувствия, их голоса были полны приказов и упрёков. В
их глазах мы были мясом для пушек, которое нужно как можно быстрее
закалить.
