Широкая и могучая река катила свои воды по лесам и долинам северной Ремидеи. Еще два месяца назад ее здесь не было и в помине. Нынче русло длиной в тысячи миль трижды изгибалось с севера на юг, с востока на запад.
Маленькая лодка поднималась вверх по руслу, движимая невидимой силой – не парусом и не веслами. Она везла лишь двух пассажиров – мужчину и девушку – и ни одного гребца.
Девушка была совсем юна и красива нечеловеческой красотой. Она ни на что не реагировала, не разглядывала лесные красоты вдоль берегов реки. Лишь смотрела в одну точку пустым зачарованным взглядом. Даже прикосновения мужчины не выводили ее из оцепенения.
Она принимала их с безразличием, словно не чувствовала леденящего холода его рук. Мужчина провел ладонью по ее предплечью, медленно и сосредоточенно, сверху вниз и обратно. Девушка не шелохнулась, безжизненно покорная и безразличная к его движениям.
Всю дорогу мужчина обращался с ней предельно мягко и деликатно, не позволяя ни малейшей грубости или жестокости. Она не была его личной игрушкой, с которой он мог удовлетворить любую извращенную прихоть. Она была делом, заданием, которое нужно выполнить надлежащим образом. Поэтому мужчина ограничился лишь прикосновением, испытав тактильное удовольствие от ощущения теплой, шелковистой кожи. Большего он не мог взять. Да и фея не могла дать ему большего. Не эта фея.
Обжигающая нить, что влекла его к одной-единственной женщине и не давала взять удовольствие от других, устремилась на запад, точно стрелка компаса. Не на восток. Мужчина подавил зов. Он научился справляться с этим ощущением – таким навязчивым и неуместным. Его путь лежит на восток, а не на запад. Он связан обязательствами. Он, который за всю свою жизнь никогда и никому не ощущал себя должным. Теперь все изменилось. Он должен свою жизнь.
Будь то долг прошлого, он с легкостью попрал бы его в угоду личным целям и желаниям. Благодарность, неведомое ему чувство, не удержала бы. Но сей долг принадлежал настоящему. Его жизнью распоряжалась Та, что обитала в глубоких пещерах под северными хребтами. Она могла отнять жизнь так же легко и молниеносно, как даровала.
И потому приходилось служить Ей с искренней преданностью и усердием, столь непривычными для мужчины. Его разум был открыт богине, и он не допускал туда ни тени помысла о бегстве или предательстве. Только служение. Только честное рвение и готовность быть полезным Владычице. И упование на Ее милость и награду.
