Поезда. Я люблю поезда, в них хорошо
спать, хорошо думать, в них спокойно. Ты мчишься по прямым рельсам
из точки А в четко определенную точку Б. Тебе не нужно
контролировать ситуацию, не нужно влиять на процесс, в поезде от
тебя ничего не зависит. Поезд, это было то, что нужно мне сейчас,
человеку, уставшему от мира, от работы, от безысходности бытия, он
был полной противоположностью моей жизни... той жизни, которая была
еще вчера.
В купе я ехал один, что с одной
стороны было хорошо, так как оставляло возможность подумать, а с
другой стороны плохо, потому что думать не хотелось. Вчера, мир
рухнул. Я бросил все! Работу, которая давно не приносила радости.
Женщину, которая радость еще и забирала. Съёмную квартиру, друзей,
с которыми из общих интересов был только бар по пятницам. Все! Я
купил билет на ближайший поезд и уехал из опостылевшего мрачного
мегаполиса, заваленного грязным снегом, куда-то на
восток.
- И поезд мчит меня в Сибирские
морозы... - Пробормотал я. - Какого черта я наделал? Чего мне не
хватало? - Задал я себе вопрос и тут же ответил. - Будущего! Мне не
хватало будущего. Прожить жизнь убивая себя на работе, смысла
которой я не видел, с женщиной, которую я не любил? Что у меня было
впереди, скандалы, стресс, пьянство? Инфаркт в сорок лет? Что? А
что теперь? Проносящиеся в темноте столбы, сколько мне еще ехать,
что ждет меня там. Страх! Страх перед неизведанным, страх перед
будущим, которого я так жаждал.
Поезд замедлился и остановился, за
окном тусклые фонари осветили платформу с редкими пассажирами и
небольшое здание вокзала, украшенное полуразвалившейся
лепниной.
Так получилось, что прямо напротив
моего окна на перроне стоял памятник пионеру горнисту, ноги у
пионера не было, вместо нее торчала арматура, на постаменте было с
грамматической ошибкой выведено матерное слово.
- Да, потрепало тебя братец. -
Посочувствовал я пионеру, с грустью осматривая его отсутствующую
ногу, символ ушедшей эпохи, конечно же мне не ответили, не мог он
мне ответить, как не мог затрубить в такой же начинающий
разваливаться горн. Да, собственно, и слова эти я адресовал не
столько ему, сколько своему уставшему отражению в окне, оттуда на
меня смотрел мужчина за тридцать в довольно приличной одежде, но с
мешками под глазами и уставшим, потухшим взглядом.
