Но что страннее, что непонятнее всего, – это то,
как авторы могут брать подобные сюжеты…
Во-первых, пользы отечеству решительно никакой;
во-вторых… но и во-вторых тоже нет пользы.
Просто я не знаю, что это…
Н.В. Гоголь. Нос
Желание завоевать Елену Трояновскую посещало многих – уж очень соблазнительна была добыча. Но дальше этого дело обычно не шло – за спиной Елены маячил в инвалидной коляске Сёма. Даже если его рядом не было, все равно маячил – незримо. А связываться с Сёмой дураков не находилось – перевелись. Особенно здесь, на его малой родине – в суровом сибирском крае с центром в городе N. Где Сёма давно был всем – законом, парламентом, президентом, руководящей партией и конституцией. Ну или почти всем. В том числе и когда долго отсутствовал – имелись такие периоды в его жизни. Целых три. Две ходки – это еще при совке – Сёма тогда только разворачивался и прокололся сначала на большой партии леса, уплывшей непонятно каким манером в Японию, а потом на нескольких эшелонах сверхплановой руды, в отечественные мартены так и не попавшей, – и одно просто исчезновение – когда впал в государственную опалу Сёмин приятель и подельник: совместные дела их как-то не позволяли надеяться, что можно спокойно переждать эту опалу в глуши.
Подельник сразу всплыл в Лондоне и начал оттуда обиженно клеветать, подтверждая тем самым, что политик в нем окончательно взял верх над бизнесменом, а вот Сёма пропал капитально. Все были уверены, что он там же, но не высовывается: ест поутру сопливую кашку, днем с подельником попивает чаек, по вечерам посещает с Ромой футбол. И когда вдруг возник скандальчик с полонием, некоторые отчего-то подумали: а может, и Сёма того – вкусил? И уже в родных палестинах не появится – по причине упокоения? И стали предпринимать кое-какие попытки, о которых тут же пожалели – кто успел. Потому что Сёмины смотрящие не дремали, а в суровой решимости своей старались хозяина превзойти.
Среди этих некоторых был и новоназначенный губернатор – не то своим карманом озаботился, не то получил указиловку из Москвы. А скорее и то, и другое – Сёмина империя была столь велика, что хватило бы многим. Его смотрящие трогать не стали – тоже, видимо, получили свою указиловку, – зато точно известно, что именно в этот момент Сёма проявился – лично ему по «вертушке» позвонил. И сказал что-то такое проникновенное, от чего губернатор сильно сбледнул и о московских указиловках предпочел забыть. А Сёмин
