- Детка, ты готова? – слышу
голос Андрея, а сама не могу перестать массировать кожу головы.
Боль… невыносимая,
распирающая. Она оказалась такой внезапной и сильной, что я не в состоянии ему
ответить сразу, просто молчу, слыша его шаги за дверью.
Муж заходит в ванную, где я
до этого наносила макияж и вижу в зеркало, чуть приоткрыв глаза, даже чувствую
его недовольство.
- Серьезно, Ви? – смотрит на
запястье, где красуются его любимые часы, которые я подарила ему четыре года
назад.
- Прости, родной, - даже
говорить тяжело, язык словно распух у меня во рту. - Я сейчас. Просто…
- Просто это важный для меня
вечер, а тебе плевать.
Срывается, как бывает часто в
последнее время.
- Да нет же, голова внезапно
стала болеть. Прямо бьет в затылок и… - пытаюсь объяснить, но все, что его
сейчас волнует – это вечер в книжном издательстве.
- Виорика, наше такси приедет
через три минуты.
Превозмогая боль опускаю руки
и тянусь к аптечке. Запиваю обезболивающее водой и улыбаюсь ему.
- Я же говорила, что это
просто внезапный болевой импульс и он пройдет.
Мои ладони потеют.
- Напугала, - обхватывает
меня за талию и целует, а я ощущаю, что долго так не протяну, если таблетка не
подействует в скором времени.
- Поехали?
- Ага.
Сплетаем пальцы рук и выходим
из квартиры.
По дороге на вечер, Андрей,
не умолкая, рассказывает, насколько важно ему сегодня насытиться атмосферой.
Чтобы новая книга, которую он мечтает, начать в скором времени стала его вторым
триумфом в мире печатных изданий, как четыре года назад первая.
Я помню, как сейчас, когда он
попал в бестселлеры, безызвестный автор. Он просто ворвался и заявил о себе на
всю страну. Такое удавалось мало кому, но он смог. Проходя сквозь жесткую
критику и чеканя себя, закаляя, мой любимый выстоял и по праву заслужил свою
славу.
А я уж и словами не могу
выразить своего восхищения и гордости за мужа.
Правда потом, слава стала
угасать, а те, кто полюбил своего автора, стали требовать новую книгу. Это
разумно.
Издатели начали намекать на
время, что в скором времени публика воздвигнет на пьедестал другого писателя и
про него вовсе вспоминать не будут.
Время шло, а белые вордовские
листы оставались чистыми.
Я пыталась поддерживать
Андрея как могла, по-своему, по-женски. Но зачастую становилась лишь
раздражительным элементом. Это обижало, но я хотела быть терпеливой. Показать,
как сильно я его люблю, и что всегда буду рядом.
