Сегодняшний день обещал с утра много больше хорошего, чем принес
потом. На рассвете птички орали в окно про последние теплые деньки,
когда глупо сидеть за партой, а можно набрать столько груздей, что
потом за всю зиму не съешь и про калину, прибитую первыми
заморозками. Прохладный ветерок ворвался в Митькину комнату, ероша
засоне светлые волосы, и кто бы знал: как ему не хотелось вставать
и идти в школу, особенно вспомнив, что сегодня, в субботу, будет
история, а значит – снова война с этой злостной
историчкой-истеричкой, война, которую она вела без правил и
понимания разницы в возрасте.
"И что самое обидное, - думал мальчишка, возвращаясь домой, -
даже по математике давно обещанную матери пятерку получил, чего уж
лучше-то, но вместе с этой пятеркой придется и очередную
историчкину двойку показывать..."
В-общем, день сегодня - псу под хвост. Вроде, всё начиналось так
удачно, и не проспал, и не опоздал... Нет, эта училка Митьку
окончательно достала. Вызывает его на каждом уроке, спрашивает по
любой теме, а потом со злорадством нравоучает. Почему никого из
одноклассников больше так не мытарит? Он что, звездой во лбу
отмечен?! Видать, отмечен, раз именно ему стремится Лидия Петровна
доказать, что по ее, то есть единственно правильному мнению, знать
материал – означает выучить параграф учебника наизусть. От точки до
точки. И никаких вариантов. А Митька – фантазер, человек
увлекающийся. История его очень интересует, но учить наизусть...
Разбираться, понимать, вникать в суть – это здорово, но зубрить
учебник – увольте! Отвечая, он представляет себе древние
цивилизации, повседневную жизнь в то далекое время, словно смотрит
в окно незнакомого дома, по отдельным деталям угадывая: что за люди
там живут, какого нрава и обычая. Нет, он не сочиняет, что в голову
взбредет. Подготовка к каждому уроку – это перелопачивание гор
дополнительной литературы: энциклопедий и журналов. К истории
мальчишка каждый раз готовится, как к вылазке в стан врага. А,
просеяв кучу информации, он уже видит историю живой и реальной...
Конечно, он не может точно сказать для чего у них так или эдак все
устроено. Но все эти египтяне, греки, ассирийцы – они для него
живые люди, такие, как вы и я, а значит, изучая историю нельзя
отделаться сухими словами, что в таком-то году то или это
произошло, вопрос – почему, и что было бы, сложись все иначе. А как
могла б тогда повернуться жизнь? "Да как угодно!" – взрывается
предположениями Митькина фантазия и, начав говорить, он уже не
обращает внимания на багровеющее от ярости лицо Лидии Петровны, чем
доводит ее до белого каления. Мальчишка начинает расписывать все
живо и красочно, словно сам рука об руку с фараонами принимал
решение где ставить пирамиды и подсказывал Хаммурапи какие законы
нужны стране. Класс замирает в ожидании очередного взрыва, и он не
заставляет себя долго ждать. Лидия Петровна носится по классу как
разъяренный диван, поднимая ветер и наводя оторопь на учеников. А
те, прижатые ее турбулентными потоками, сидят, затаившись, словно
мыши, пережидают "праведный гнев". Пять минут пронзительного крика,
и Митька отправляется либо на место с двойкой, либо в случае особо
смелых предположений – к директору. Ну, не нравится ей, что у
человека свой взгляд может быть!
