Безумная комедия Орочимару

Земля. Вернее под землей, спал мужчина крепким умиротворенным сном. Так-так, стоп-стоп, не на столько крепким – он еще был жив... вроде как.

В тусклом помещении, которое в действительности являлось лабораторией, смежил веки мужчина за рабочим столом. Вчера он хорошо потрудился, сделав новый прорыв в своих исследованиях, поэтому он позволил себе насладиться покоем дольше, чем обычно. Робкие лучи от потолочных ламп освещали его прекрасное и утонченное аристократично-бледное лицо. По одному только его взгляду можно было сказать, что этот разумный муж даже во сне не знал покоя, отвечая на вопросы бытия мироздания...

– Еб твою ж мать, сука, ну и дерьмо.

Ну, или нет.

– Что, где я? – задавал он вопрос в никуда, осматривая незнакомое помещение.

Мужчина спрашивал себя, как он сюда попал? И перебирая в памяти последние события, он смог прийти к самому разумному, с его точки зрения, выводу:

– Грибы, – выдал вердикт он. – Блять, Санек, я же говорил, что лисички будут лишними, – естественно, речь он вел о дарах природных. – Ну и когда теперь я поднимусь? В прошлый раз я дрых полсуток.

Решение не заставило себя долго ждать. Он припомнил, как видел в одном фильме парня, который во сне стал бесится, чтобы заставить свое тело в реальности двигаться – тот актер объяснил, что вычитал это в каком-то научном журнале. И на экране это сработало.

Поэтому грибоедов приступил к реализации задумки. Он стал прыгать, скакать, крушить лабораторию, кидаясь склянками с мензурками, и кричать во всю глотку, а порой и завывать как американские индейцы...

– Или индейки? – второе мужчине понравилось больше, он бы сейчас не отказался от одной ножки.

В общем, так он прыгал и прыгал, кричал, а потом снова прыгал и прыгал, но ничего по-прежнему не происходило.

– А, точно, я же видел этот фильм во сне, после мерзских опят, фу-у-у, – скорчился он. – Хм-м-м, – приложил руку к подборотку, – так вот почему в журнале статья была написана на двух прелестях грудастой блондиночки, – появилась глупая улыбка. – Кхе-кхе, а хорошенькая та была картиночка.

Наконец в этот момент, отойдя от... от наваждения грез, он смог заметить странность своего облика. Бросив взгляд сперва на руки, а потом на одежду, тяжелые думы осадили чертог его разума.

– Че за нах? – осматривает свое хитатарэ, – Че за халат, я одет как какой-то монах-педрила с востока.