Яр
Наконец-то, выходной.
Мне казалось, что я жил в аду после гибели моего Источника, но оказалось, что может быть гораздо хуже. Когда я почти два года назад увидел наяву мою Лану, то не поверил своим глазам. Юная, чистая, прекрасная... Именно такая, какой я встретил её впервые много веков назад, когда понял, что отныне моя душа и сердце полностью принадлежат ей. Но это была не она, мою Лану извели патриархи, похитив однажды, пока я был на охоте. Точнее, она сама предпочла умереть, чем позволить им себя осквернить...
Но падчерица моего Правителя была точной её копией - огромные серые глаза, пушистые длинные ресницы, копна русых волос. Было мукой видеть её почти каждый день и понимать, что это не она, не моя жизнь... Я помнил каждую черту любимого лица и злился, что природа решила воспроизвести её копию. Это казалось мне кощунством.
Сегодня Карина отмечала своё совершеннолетие. То еще было испытание для моих измотанных нервов. Мелочь решила, что она взрослая и оделась так, как лучше бы при мне не одеваться... Будто специально дразнила, танцевала с друзьями в клубе и смотрела в мою сторону, зная, что я в тот вечер её охранял. Извивалась в откровенном платье в центре зала в компании своих ровесников, пускающих слюни при виде её, а я сжимал кулаки запрещая себе... я даже не понимал, что за чувства испытывал при виде её.
В голове вспыхнул образ, как Лана танцевала в свете костра на Купала. Она была красивее всех, но не это меня влекло. Я просто понимал, что она моя. Именно в ту летнюю ночь я забрал её с собой, чтоб любить вечно. Но не сберёг, слишком мало нам отмерено было судьбой.
Горечь затопила моё мёртвое сердце, которому не суждено было однажды забиться. Потеря Источника обычно убивает вампира, но я почему-то выжил. И решил, что боги выбрали меня, чтоб очищать землю от той гнили, какой являлись патриархи. Сколько невинных душ они загубили - страшно было представить. И я жил этим века, находил в своём занятии смысл существования. А теперь служил новому Правителю, который почему-то решил, что я лучшая защита для его приёмной дочери. Но я чувствовал, что с каждым разом мне становилось всё труднее находиться возле Карины. Я злился, психовал, хотя думал, что в моём-то возрасте таким эмоциям уже места нет.
В дверь моей квартиры постучали. Я нахмурился, потому как никого не ждал, да и вообще гостей у меня не было никогда. Почему я не услышал шаги? Слишком погрузился в свои мысли? Я прислушался и услышал за дверью звук бешено колотящегося сердца. Отворил дверь и застыл, глядя на испуганную до обморочного состояния, но пытающуюся храбриться Карину.
