Артефакт «второй шанс» сработал без
сучка, без задоринки. Мне удалось спастись от смерти, но, к моему
стыду, я чувствовал не гнев из-за предательства любимой женщины, а
полное опустошение. Мое слепое и безумное поклонение ей встретило
печальный конец, и я остался ни с чем.
Вновь начав осознавать себя, я не
пугался и не сходил с ума. О том, какая чудесная вещь попала мне в
руки, я знал давно и вовремя расследовал принцип действия «второго
шанса». В момент смерти душа владельца перемещается в другое тело,
родившееся в этот же момент, а воспоминания блокируются ровно на
столько секунд, сколько прошло с момента первого рождения до
смерти.
То есть с момента моей смерти прошло
тридцать четыре года и несколько месяцев. Моя прежняя память
разблокирована, и я получил второй шанс прожить столько лет,
сколько мне было уготовано изначально. Но... жить-то особо и не
хотелось. Все цели – выполнены. Все препятствия – пройдены. Семьи и
друзей – не было. Зато врагов и недоброжелателей – вагон и
маленькая тележка.
В прошлом году (к дню моей смерти)
меня назначили ректором Академии Покорителей Изломов и Катаклизмов
– сокращенно АПИК – и два месяца назад (также к дню моей смерти) я
основал революционный факультет боевых собирателей.
Профессиональные покорители делятся
на два типа: охотники и собиратели. Факультетов для охотников с
разными способностями открыто много, а для собирателей – только
один, притом в основном теоретический. И я основал второй.
Чувство ответственности за судьбу
моей действительно революционной работы заставило меня не только
открыть глаза, а зашевелиться. Где мой новомодный беспроводной
телефон? Или нет – мне запрещено раскрывать свою прежнюю личность,
ведь это противоречило принципу действия «второго шанса». Тогда мне
нужно в библиотеку за архивом газет за последние тридцать лет?
Выпускники моего детища обязаны быть особенными!
К большой странности, моя старая
память почему-то конфликтовала с новой, и пробуждение прежней
личности помешало доступу к воспоминаниям новой жизни. Меня это не
слишком беспокоило, ведь мир не мог измениться до неузнаваемости за
каких-то тридцать четыре года.
Так думал я, пока осматривался в
добротной, но маленькой квартирке. В гостиной стоял рабочий стол и
диван, в спальне – только кровать со шкафом для малочисленной
одежды. Коридор, кухня и раздельный санузел. Перекантоваться
какое-то время можно, но на постоянку я бы здесь жить не хотел. Но
моя новая жизнь – это тело – видимо, жило именно здесь.
