— Открывай, Паш, давай, или ломать
будем? — спрашиваю у обшарпанной двери типичной союзной панельки,
построенной лет пятьдесят назад, когда меня в проекте даже не
было.
— Ща, — наконец раздаётся недовольный
рык из-за двери.
Я поправляю форму, галстук, куртку,
проверяю погоны, фуражку и папку под мышкой. Замок в двери начинает
щёлкать, дверь открывается, а на пороге стоит зеленокожий здоровяк,
который раза в два выше меня ростом. Челюсть выпячена вперёд, из
под неё должно торчать два клыка, но он всего один. Я знаю, что
Павл участвовал в операции «по принуждению к миру» в одной соседней
стране. Там и получил контузию и кое-какие увечья, не смертельные
конечно, но ему хватило чтобы начать пить, и жизнь пошла под откос.
Хоть официально и не сообщалось что срочники были на той войне, но
получилось, как получилось. Он демонстрирует свой мускулистый голый
торс, стоя передо мной в старых тренировочных штанах и босым,
смотрит зло, глаза красные — вот-вот впадёт в берсерк. А орк в
состоянии берсерка — страшное дело, уж можете мне поверить. У меня
батя орк — знаю о чем говорю.
— Где Маш? — спрашиваю, и добавляю,
видя как он насупился. — Мне бригаду вызвать, чтобы тебе укольчик
сделали?
— Да тут она, ничего с ней не будет, —
говорит он зло, но чувствую, как успокаивается.
Прохожу в квартиру с давно ободранными
обоями, вместо люстр и светильников — тусклые, свисающие на
проводах лампы. Бедненькая обстановка, а мебель — ровесница самого
дома, такая же обшарпанная и старая, на грани того, чтобы просто
осыпаться прахом. От линолеума осталось одно название. Квартира
большая, трёхкомнатная, досталась орку от бабушки, но счастья не
принесла. Прохожу дальше по коридору, в дальнюю комнату, и наконец
вижу, как на старом диване сидит Маш, орчанка — жена Павла.
Подобрав ноги под себя безучастно смотрит в окно.
Стройная, мускулистая, лицо у орчанок
женственное, даже красивое, не эльфы конечно, но и не люди с их
разными чертами лица. Челюсть тоже немного выдвинута вперёд, но
клыки тонкие и небольшие. Выразительные губы и красивые глаза с
синей-синей радужкой, да вытянутыми по звериному зрачками. И что
вот она забыла с этим...
— С тобой всё в порядке, не бил? —
интересуюсь участливо.
— Вот чё ты всё ходишь и ходишь сюда,
а, Стас? — спрашивает она, раздражённо скривив губы.
