Жандарм страдал похмельем. А может и вовсе был пьян до сих пор.
Красные глаза, опухшее лицо и пересохшие губы явно на это намекали.
Видимо, поэтому наш разговор и не задался с самого начала.
А может потому что я ему врезал, и теперь под его левым глазом
расцветал синяк.
Нечего выскакивать из темной подворотни с такой рожей.
Определить в нем представителя власти смог разве что... Да
никто.
Имперец старательно что-то записывал в протокол, противно скрипя
перьевой ручкой. Я всё ждал, когда он её сломает, с таким нажимом
строчил. Звук этот причинял ему боль, жандарм морщился, но
упорствовал, считая что и мне от этого плохо.
Я усмехнулся и перевел взгляд в темный угол допросной.
Там пульсировал слабый отголосок магии. Прослушка, призрак или
местная нечисть? Это меня интересовало больше, чем скучный
банальный допрос.
Всё таки больше похоже на нечисть. И очень разумную, умеющую
отлично прятаться.
— Так, значит, — жандарм постучал ручкой о стол, привлекая моё
внимание.
Жест получился неловкий, капля чернил брызнула на бумаги и там
расплылось большое синее пятно. Мужик и сам пошел пятнами от такой
несправедливости. Виноватым, конечно же, он выбрал меня.
— Как тебя звать? Ранг, сословие? — рявкнул он.
Теперь слегка поморщился я. Признать во мне благородного
действительно было сложно. То, что было на мне, лишь отдаленно
напоминало одежду. И уж никак — приличную.
Но и хамства я никогда не любил. Это признак слабости.
— Мне кажется, что это ваша обязанность, для начала
представиться, — холодно ответил я, смотря прямо в его глаза.
Мальчишка, которым я теперь стал, прекрасно об этом знал. Часто
имел встречи с жандармами, слишком часто.
Мужик от неожиданности икнул и выронил ручку, окончательно
испортив протокол.
— И будьте любезны, обращайтесь ко мне на вы, как и подобает
государственному служащему, — добил я его окончательно.
Жандарм старательно закипал, борясь с этим из всех сил. На миг
мне даже показалось, что он сейчас вырубится от натуги. Ну или
неконтролируемо бахнет стихией. Совсем слабенький воздушник, но в
моменты подобных пиковых эмоций даже слабосилки способны
удивить.
Правда после такого обычного становились пустышками, перегорали.
Почти все, кто выживал.
Этот сумел справиться с собой.
— Пристав 3-го участка Петербургского острова Лаврентий Павлович
Заужский, — отчеканил служака и добавил с долей издевки: — С кем
имею честь?
