Открываю глаза и сразу хочется
сдохнуть. Малейшее движение, отдаётся дикой болью в голове. Во рту
и горле всё пересохло и полное ощущение, что кто-то нагадил.
Противно. И жутко хочется пить.
Пытаюсь вспомнить события минувшей
ночи, с трудом поворачивая голову, в поисках доказательств: перед
глазами расплывается Наташкин голый зад.
«Зачётная у неё задница», – первая
мысль, что приходит в голову. Не то что, кости, обтянутые кожей, с
которыми приходиться работать. Значит, жив – делаю вывод и
заглядываю под простынь – в трусах. Очень жаль. Выходит, всё, что
было вчера, не сон. Лучше б я сдох.
С этой оптимистичной мыслью бросаю
сразу две таблетки аспирина в бутылку с водой и терпеливо жду, пока
улягутся пузырьки, наблюдая за лёгким фейерверком, отдающимся
сейчас адской болью в моей голове. Наконец вливаю в себя
успокоившийся чудо-коктейль и почти с облегчением откидываюсь на
подушку в ожидании живительного эффекта.
На смену медленно отступающей
головной боли приходят неприятные воспоминания, отдающиеся уже
болью в сердце.
Осторожно тяну руку за телефоном,
стараясь минимизировать последствия бурной ночи, всё ещё надеяться
на чудо, но… – нет. Чудес не бывает. На экране телефона так и висит
её сообщение:
«Я беременна. Это твой ребёнок.
Забери меня от него»
Закрываю глаза. Не хочу просыпаться
…
Наверное, никогда уже не смогу забыть
её слова, которые услышал в ответ на моё предложение выйти за меня
замуж: «Ты же инвалид! Даже стриптизом сейчас не сможешь
подрабатывать. На что мы будем жить?» – выдала мне она, не моргнув
глазом, после того, как громко стонала от моих ласк и просила не
останавливаться…
Собранная по кусочкам нога начинает
нестерпимо ныть, перебивая жуткую боль в голове. Но никогда в
сердце. Растираю грудь руками, чтобы избавиться от, ставшей уже
хронической, болевой точки.
Кидаю взгляд на Наташу, сладко
посапывающую, свернувшись калачиком на противоположном краю
кровати.
Аккуратно встаю и, прихрамывая, как
всегда, когда вспоминаю её, ковыляю в душ.
После её сообщения, решил тупо
нажраться, разделив своё одиночество и боль с хостес-девочкой в
ночном клубе. Они идеальные собеседницы для тех, кто хочет излить
душу.
После нескольких бокалов, мы уже
обнимаемся с ней, как старые приятели, и я выливаю в её уши, всё то
дерьмо, что скопилось у меня внутри. Она молча слушает, иногда
что-то говорит, всхлипывает и разрешает трогать свои сиськи, сама
уже еле ворочая языком от принятого алкоголя. Завтра она ничего не
вспомнит. Завтра у неё будет другой. Такой же, как я, одинокий, с
израненной душой. Здоровые к ним не ходят.
