Мареев поднял воротник и посмотрел вдоль дороги. Серая асфальтовая лента терялась и расплывалась во мгле. Мареев сощурился, пытаясь рассмотреть грань между землёй и маревом, линию, где дорога превращалась в точку, в ничто, но увидел только белёсую зыбь.
Дождь даже не моросил. В воздухе просто болталась мокрая смесь, противно заползая за воротник плаща.
Магистраль уходила резко вправо, а примыкающая к ней старая дорога, которую разглядывал Мареев, была перечёркнута у съезда куцым шлагбаумом, объехать который при необходимости не составило бы труда.
Так далеко от города Мареев выбирался не часто, а за последние несколько лет, можно сказать, не выбирался вообще.
Он глубоко вдохнул, разглядывая уходящие под горизонт поля, с островками крохотных берёзовых рощиц. Шёл неспешный август, хотя воздух пах осенью.
Марееву стало неуютно, он даже зябко поёжился. От того, что он тут один, и оттого, что всё очень глупо. Требовалось вспоминать что-то важное и хорошее, что случалось в его жизни. То, что должно принести хотя бы временное успокоение, разлить тепло по душе. Он часто представлял, как это будет, как его захлестнёт мучительное волнение и слёзы навернутся на глаза. Но не вспоминалось. И совсем не хотелось вспоминать. Единственное – Ребёнок. Как она трогательно морщит носик, когда рассказывает. Неважно о чём. Как ходила за покупками, или… как её охраняет Мишка. М-да.
Мареев облокотился на планку шлагбаума и закурил.
Дорога лежала перед ним, как мрачное напоминание. Как непреодолимый искус.
Про неё рассказывали многое и ведь наверняка всё выдумывали. Обряжали в одежды Легенды. Врали. Он хотел докопаться до истины сам. Ничего не мог с собой поделать – ему необходимо было узнать последнюю правду. И самым сложным и самым простым доказательством всей этой фантасмагории должен был стать его путь. Где-то на этих двух тысячах метров выщербленного асфальта скрывалось зло. Чёрная дыра провидения. Он так думал. Но не знал точно. Ему надо было докопаться до истины. Зачем-то.
***
– Раньше здесь была прямая дорога, – сказал Мареев. – Никаких шлагбаумов.
– Впечатление такое, что по этой дороге не ездили полвека, – заметил Сергей.
– По ней вообще мало ездили, – Мареев смотрел в сторону, куда-то мимо. – А загородили её, когда погибла семья из Подлесков. Жена, муж, трое детей. Младшему было полтора года.
