– Господи, дай мне доказательства того,
что ты есть, и тогда я истинно уверую в Тебя.
– А нужна ли мне такая вера?
Глава 1. БЕГЛЫЙ МОНАХ
На самом краю обрывистой скалы, окруженный только облаками и горными пиками Зангезурского хребта, могучей громадой возвышался монастырь. Безмолвный, словно повисший над бездною, он выглядел кораблем-призраком на фоне бледного предрассветного неба. Скала вознесла его столь высоко, что раскинувшееся внизу ущелье казалось бездонным и недосягаемым, а он сам – затерявшимся среди волнистых гребней гор.
Еще только начинался апрель, но лесистые склоны уже успели покрыться густой зеленью. Здесь, на юге Армении, весна наступала со средины февраля и большую часть года держалась теплая солнечная погода. Над неприступными крепостными стенами поднимались базилики церквей, высеченных из базальта и розовато-серого туфа. В самом центре высочилась церковь святых Погоса и Петроса, имевшая две ризницы и большой молельный зал. К южной ее стене примыкала церковь святого Григора, она была чуть поменьше, но тоже с довольно просторной молельней и полукруглым алтарем. Еще одна, совсем маленькая церковка, выстроенная над усыпальницами под самыми монастырскими стенами, служила исповедальней, но заодно использовалась и как сторожевая башня. Из ее окон, выходивших на северо-восток, хорошо просматривалась окружающая местность и пролегавшая по самому краю ущелья дорога. Вокруг центральных построек располагалась часть монашеских келий и трапезная с кухней, здесь же были и покои настоятеля. Остальные жилища монахов вместе со служебными помещениями находились в южной части подворья.
Ранним весенним утром рыжеголовый долговязый монах Ананий, путаясь в рясе и спотыкаясь, пересек монастырский двор и несмело постучался в покои настоятеля.
– Беда, владыка, беда…
Преподобный Кикос высунул в приоткрытую дверь косматую голову и покрасневшими от бессонницы глазами посмотрел на испуганного монаха.
– Что такое?
– Сбежал! Анафема!
– Кто сбежал? Говори яснее. – Архимандрит недовольно сдвинул густые, и без того сердито сросшиеся на переносице брови.
– Смиренный инок…не явился ко второй заутренней… к нему послали… думали, что захворал… а его и след простыл, – от волнения чернец не назвал имя беглеца. – Вчера после повечерия я сам запирал ворота, все братья уже почивали, и он тоже…
