Райаны. Проклятое княжество, прихвостни Темных, подлые
захватчики – как только не называют их лизарийцы, запершись в своих
домах и понизив голос почти до шепота. Маленькая горная страна,
занимающая на карте территорию втрое меньше детской ладони, испокон
веков наводила ужас на Лизарию и близлежащие острова Рассветного
океана.
– А посреди этой забытой Светлыми земли стоит черный замок, где
правит Проклятый Князь. Он огромен. Он уродлив. Его руки по локоть
в крови детей, которых он пожирает десятками, а их костями он
украшает свои одежды. И если ты не будешь слушаться, райаны заберут
тебя! – так пугают шаловливых чад матери, а потом делают
отвращающие знаки, чтобы не накликать беды.
Но беда приходит. Каждые десять – двенадцать лет истеричный
набат будит спящие города и деревни, земля дрожит от топота
закованных в сталь коней, а блики пожаров окрашивают в алый доспехи
завоевателей.
– Райаны идут!
Огромной приливной волной они затапливают приграничные
территории, порой захлестывая центр страны. Им не нужно золото и
серебро – только фураж, зерно и люди. Хотя и от денег они не
отказываются, если градоправитель пытается откупиться. Добычу
свозят в замок князя, а уже оттуда тонкие ручейки награбленного
растекаются по графствам. Мужчин отправляют в шахты и рудники, на
постройку дорог и вырубку окраин Леса, женщины становятся
служанками, кухарками и, если не повезет, солдатскими шлюхами.
Моей матери повезло. Ее, зареванную и перепуганную, в
подвенечном платье, залитом кровью жениха, сразу забрал себе один
из рыцарей – отобрал у солдат, уже разложивших девчонку на
праздничном столе. Он даже заботился о ней, поселив в своей комнате
над казармами и оплатив магическое клеймо на ее плече, вместо того
чтобы выжечь тавро, а когда она рожала – позвал не грязную
повитуху, а гарнизонного лекаря.
Думаю, отец меня любил.
Впервые я увидела его на третьем году жизни – он вернулся из
похода. Помню запах металла и кожи, а потом резкий взлет – когда
огромный мужчина поднял меня за рубашонку.
– И кто это тут у нас?
А я, вместо того чтобы зареветь от испуга, уставилась на него
сощуренными глазенками и, извернувшись, стукнула кулачком в нос. Он
опешил, потом расхохотался, посадил меня на сгиб руки и унес вниз
показывать солдатам.
Большой мир меня ошеломил. Помню острую резь в глазах от
солнечных лучей и ветер, взметнувший волосы, лязгающие клинки и
выкрики тренирующихся, маячивший перед носом шнурок амулета на
загорелой шее с косым шрамом и горьковатую сладость марципана.
Потом, уже совсем освоившись, я сидела на коленях у отца за нижним
столом с другими безземельными рыцарями, колотила оловянной ложкой
по столу и кокетливо хлопала длинными ресницами, благодаря за
подаренные конфеты.
