Последние минуты или часы были отвратительны. Тошнота, какой-то
туман и почти отсутствующее ощущение тела в дурной невесомости.
Скачущее ощущение масштабов — все до чего удавалось дотянуться
взглядом (когда кажется, веки были открыты), казалось то
миниатюрным, то гигантским. Не помогали и попытки закрыть глаза. А
когда усталость начинала окончательно подминать под себя сознание,
то внутри взрывался ужас. Ужас перед приближающейся смертью.
Кажется, в жизни Марты это было самым кошмарным переживанием.
Кажется.
“Кажется, нет.”
“Если сравнивать”, проговорила она про себя и испугалась. Она не
помнила решительно ничего.
* * *
Между полосами забытья пробивающиеся из реальности (или из снов)
звуки и ощущения давали понять, что надежда есть. Кажется, она
оказалась в больнице. День за днем или час за часом то ли удавалось
привыкнуть к этому кошмару, то ли действительно становилось лучше.
Возвращались и отрывочные воспоминания. Но они никак не вязались с
ощущениями неповоротливости собственного ватного тела, казавшегося
огромным.
“Неужели исекай? Трак-кун? Твоих шин дело?” — мысленно позвала
она.
Думать было очень тяжело. Но голова, кажется, была цела. Память
возвращалась маленькими кусочками. Хоть Марта не могла восстановить
название и сюжет, но точно помнила, что читала недавно какую-то
мангу с похожей ситуацией. И даже вспомнила факт о себе — она
читала не только ради развлечения, но и ради искусства. Видимо,
из-за взросления. Марте было уже почти 16, но чувствовала себя она
куда старше. Был в ее жизни какой-то груз, который нельзя было
поднять не повзрослев.
“Не помню.”
“Но хоть мангу помню.”
Вот та (кажется, последняя прочитанная) манга была безумно
хорошо иллюстрирована — утонченная до гротескности красота,
перемежающаяся с гротескным же насилием. Эти образы
запомнились.
Но это было немного странно. Помимо непослушной памяти была и
данность — Марта всегда старалась избегать насилия. Она очень
боялась за собственную жизнь. Она делала все, чтобы не подпустить
насилие к себе.
“Значит, прочла ту мангу из-за уважения к кому-то?”
“Лёва, Катя, Гуля…” проговорила она почти двигая губами под
кислородной маской. Это были имена тех, кого она смогла вспомнить.
Они часто были в ее доме. Туда заходили и другие люди. Репетиторы.
Или даже ученые. Ведь она училась. Очень-очень-очень усердно
училась. Чуть ли не круглыми сутками.
