Ради неё он резал людей на куски. Ради неё он слушал стоны, вопли, мольбы о помощи. Он пускал в ход всю свою бесчеловечность, терпел кошмарные голоса у себя в голове, взывающие к справедливости, слизывал со своих губ и глотал чужую кровь. Он купался в крови, закрывал глаза, вдыхал аромат истерзанных тел и улыбался.
Всё это он делал ради неё.
Начало его бесчеловечным действиям положила случайность. Художник, рисующий потрясающие пейзажи изогнутых гор и расплывающихся деревьев, черпающий вдохновение от рассказов своей возлюбленной жены. Они жили на окраине города. Окраине, по живописности уступающей даже канализационному колодцу. Грязный город, грязная земля, грязные сухие деревья, пыль и мусор вокруг. Но всё это забывалось в уютной квартире, где художник часто садился перед имитирующей камин печкой и слушал рассказы своей возлюбленной, покачиваясь в кресле-качалке и попивая глинтвейн.
В своей голове он чётко видел эти покатые холмы, эти шелестящие листвой деревья и ватные облака, о которых говорила его супруга. Она рассказывала удивительные истории. Часто они были о маленькой девочке, которая попадала в необычный мир, населённый всевозможными духами, диковинными зверями и прочими обитателями. И почти в каждом рассказе были дирижабли, летящие по бескрайнему и чистому небу.
Всё это, конечно, было выдумкой, но как же они цепляли… Они разливались красками в его голове, перемешивались между собой, заставляли его не спать по ночам. Художник насыщался образами этих земель, а затем запирался на ночь в своей комнате-мастерской, передавая свои впечатления на холст. Иногда случалось так, что он не мог остановиться, пока не закончит картину. Иногда он не мог остановиться и после этого. Жена буквально отдирала его от размалёванного холста, успокаивала трясущиеся от возбуждения руки. В эти моменты Художник не мог ни есть, ни пить, а лишь говорить о том, как же прекрасна его очередная картина.
Он был болен своим мастерством.
Художник не раз просил свою супругу записать эти сказания, сделать из них книгу, но она лишь улыбалась и говорила, что это не для неё. Она умеет лишь видеть. Он, как оказалось, мог лишь передавать.
