Я тебя отвоюю у всех времен, у
всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех
мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с
крыльца —
Оттого что в земной ночи я вернее
пса.
Марина Цветаева.
И погнал я коней прочь от мест
этих гиблых и зяблых,
Кони — головы вверх, но и я
закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над
пропастью пазуху яблок
Я тебе привезу — ты меня и из рая
ждала!
Владимир Высоцкий.
Пролог. Младший
брат
— Снова плохие новости, государь.
— Говори. — Аюширидара откинулся на спинку золоченого дивана и
нахмурился. Вышло уже вполне грозно, по-императорски. Суровый вид
портил лишь пушок на верхней губе и подбородке: двадцатидвухлетний
владыка империи Юань во что бы то ни стало решил отрастить усы и
бороду, дабы походить на славного пращура Хубилай-хана.
— Мятежникам удалось захватить провинции Шаньдун, Хэнань и
Шэньси, — доложил генерал Чахан-Тэмур. Немолодой, жилистый, с
темным обветренным лицом, в исцарапанных доспехах, он словно только
что покинул поле боя.
— Почему это произошло? — голос Аюширидары оставался ровным, и
это не предвещало ничего хорошего. О вспыльчивости молодого
императора судачили уже далеко за пределами дворца.
— Вам должно быть это хорошо известно, государь. — Поза генерала
оставалась почтительной, но в словах слышался плохо срытый упрек. —
Войска разрознены, даругачи(1) грызутся между собой. Они не
чувствуют вашей власти!
— Ты смеешь обвинять меня?! — Император вскочил, точно
подброшенный пружиной. — Мятежники вот-вот окажутся у стен столицы,
а ты вместо того, чтобы сражаться, являешься сюда и обвиняешь в
поражении меня, своего повелителя?!
— Казните меня, если я заслуживаю смерти, ваше величество! —
Генерал упал на одно колено, но продолжал смотреть на императора. —
Голова повелевает руками, государь отдает приказы подданным. Ваше
величество, урежьте власть наместников, сосредоточьте ее в одних
руках — ваших! Сильная и единая власть — вот залог нашей
победы!
— То есть вы, генерал, предлагаете отправить в отставку верных
слуг его величества только потому, что они действуют не так, как
вам хотелось бы? — вкрадчиво поинтересовался Кама, бывший
телохранитель Тогон-Тэмура, третий месяц занимавший пост канцлера
Юань.
— Верные слуги его величества действуют во благо империи, а не
ради собственной выгоды, как это делают даругачи! — огрызнулся
Чахан-Тэмур. — Неужели я должен объяснять такие простые вещи
канцлеру?!
