Страшная черная беда, навалившаяся на страну в далеком 1941 году, ушла. Теперь уже далеком – потому что за эти четыре тяжелейших года каждый советский человек прожил еще одну жизнь и в судьбе каждого появились понятия «до войны» и «после». Невыносимыми страданиями, горем, коснувшимся каждой семьи в стране, прошла война по городам и селам. Прошла и схлынула, оставив сожженные города, братские могилы солдат, изуродованную, как шрамами, окопами и воронками землю. И еще больше шрамов война оставила в душе каждого человека, пережившего ее.
Но как удивительно, ведь прошло чуть больше года, как были освобождены Красной армией области на западе Украины, а здесь уже снова цвели майские сады, заиграли патефоны в открытых окнах домов за тюлевыми занавесочками. Опять по вечерам на улицах стали появляться стайками девушки с нарядными косынками на плечах, запели на лавочках у калиток домов песни. А в городских парках по воскресеньям, как и до войны, стали играть духовые оркестры, закружились карусели, заработали кинотеатры и танцплощадки.
В оживших, облегченно вздохнувших городах и поселках уже восстанавливались и запускались заводы, начинали работать шахты, выезжали в поля трактора. И немногие знали, что с окончанием войны ее тень еще не покинула Западную Украину, еще шепчутся ночами по углам да за плотно занавешенными окнами люди, которые по-прежнему жаждут крови и смерти. Люди, которым ненавистно все советское, все русское. С разгромленными армиями вермахта не ушли недобитки и предатели, готовые поклониться в ноги любому подонку и мерзавцу, лишь бы он помог им добраться до власти, оторвать от большой и сильной страны Украину.
И опять по ночам гремят выстрелы, убивают, режут и жгут. И так же, как раньше, плачут матери, жены и дети по погибшим, зверски замученным. Выходят из лесов люди с немецкими автоматами и в немецких френчах, с ненавистью в глазах и чернотой в сердце. И бьют подло исподтишка в спину. Убивают одиноких военнослужащих, участковых милиционеров, партийных и советских активистов. Жгут склады и советские учреждения, пытаются посеять страх в сердцах людей, вынесших на своих плечах страшную войну.
Ночь была лунная и тихая. Ни шелеста листьев, ни крика птиц. Только неугомонные сверчки пели свои нескончаемые песни, баюкая травинки. На опушке березовой рощи неподалеку от села Иванци появились трое вооруженных людей. Один, крепкий молодой мужчина в пиджаке, под которым угадывался засунутый под ремень пистолет, пожевывая травинку, посмотрел по сторонам, потом махнул своим спутникам, чтобы следовали за ним. Другие двое были вооружены немецкими автоматами, хотя и одеты в гражданскую одежду: на парне – вельветовая куртка, а бородатый мужик был в безрукавке. У обоих на головах мягкие немецкие форменные фуражки с жестяными трезубцами вместо кокарды.
