Едва Прохоров попробовал выбиться в люди и завел себе козу, как на него сразу наехали бандиты.
– Ты что ж, – вломившись к нему во двор, с укором сказали они, – богатеешь, а с народом делиться не хочешь? Нехорошо, папаша, получается.
– С каким народом? – наивно спросил Прохоров. – С соседями?
– Со своим, едренть, русским, – почему-то обиделись на это бандиты. – Не с папуасским же. Мы что тебе, буржую недорезанному, уже не народ?
– Народ, народ, – успокоил их Прохоров, про себя думая, что таких представителей народа он бы предпочёл видеть не живьём, а в гробу.
– Ну так делись давай, чё телишься!
– Дык чем делиться-то? – Прохоров недоуменно обвел взглядом свою покосившуюся хибару, чахлый огород и вяло пасущуюся у дырявой изгороди козу.
– А всем, – не стали мелочиться бандиты. – Вон хоть козой своей, к примеру.
– Какой козой? – решил схитрить Прохоров и обозрел всё вокруг ещё раз. – Я только козла здесь вижу.
– Ну ты не очень-то, – вновь обиделись бандиты. – На кого намекаешь? За козла ведь и ответить можно.
– В смысле? – не понял Прохоров. – А чего такого-то?
– А то! – с угрозой наклонился к Прохорову один из бандитов, похожий на заболевшего водянкой борова, посаженного кем-то на толстую золотую цепь, с большим куском которой он от хозяина и сбежал. – Где ты здесь козла увидел, а?!
Конец ознакомительного фрагмента.
