Эта история о жизни нашей современницы Татьяны, госслужащей со стажем, вышедшей на пенсию, ее взглядах, ошибках и поисках смысла жизни.
Как времена года сменяют друг друга, так и изменяются периоды жизни героини.
Третий возраст заставляет «подсуетиться». Размышляя о мироздании, женском предназначении, о быстротечности жизни, через историю, религию, и даже эзотерику, она познает себя.
Открыв ее душевный мир, кто-то посочувствует, кто-то скептически усмехнется, кто-то получит ценный опыт, задумываясь о смысле сущего, но равнодушным не останется никто.
Путь всего одной женщины, не похожий на другие, ведь каждая из нас по-своему уникальна, и у каждой своя эпопея.
Как найти свое время, чтобы жить полноценной и осознанной жизнью? Как сохранить здоровье и обрести душевное равновесие? Как не потерять веру в себя и любовь? На эти и многие другие вопросы отвечает героиня.
_____________________________________________________________
«Всему свое время и время всякой вещи под небом…: Время плакать, и время смеяться,
время сетовать, и время плясать…
Время искать и время терять…, время молчать, и
время говорить… Найдите свое время, и тогда вы сможете приступить к поискам под девизом: Что я собой представляю и как я могу стать счастливым».
Библия, Екклезиаст, глава 3
Смотрю в окно с восьмого этажа: серый пейзаж угасающего осеннего дня настроения не прибавляет. Вспомнились пушкинские строки: «Унылая пора, очей очарованье…". Какое там «очарованье»! Свинцовые облака буквально нависли над городом и, кажется, что придавят своей тяжестью, гул автомашин, нескончаемым потоком движущихся по шоссе, и зонтики, зонтики…, под которыми пытаются спрятаться от назойливого косого дождя спешащие домой горожане.
*
Мне тоже иногда хочется спрятаться от всех, закрыться в своей «скорлупе» и переждать до лучших времен в состоянии «эмбриона»…
Как могла осень нравиться Пушкину? Тем более, что в его век не было ни дорог, ни автотранспорта, ни даже электричества!
За последние полвека волна цивилизации, технического прогресса, буквально «окатила» нас с головой, а вот человек, индивид, разве стал счастливее, добрее или совершеннее, чем во времена незабвенного Пушкина?
