- Мара, направь всю энергию из резерва в контур разгонных
модулей, – приказал Акос.
- Нет больше у меня энергии в
резерве. Поток с дополнительного блока накопителей, только что
перекрыли вручную. А те мощности, до которых я смогла дотянуться,
задействованы на все сто, – раздражённо ответила
зарканка.
После этого её механические руки
начали быстро перелистывать голографические закладки со схемами
доступных энергосистем дредноута, в поисках незадействованных
мощностей. Она в ручном режиме управляла системой энергетической
подпитки реактора и делала всё возможное, чтобы остальные космотехи
смогли его запустить.
Активную зону очистили от
остатков изотопов несколько часов назад. После этого капсула с
антиматерией заняла своё законное место в чреве реактора. И пока
процесс не запустился, сердце космического корабля питалось от
накопителей и вспомогательных генераторов.
- Судя по тому, что я вижу на
схеме, кто-то вручную перекрыл доступ к блоку резервных хранилищ.
Сейчас попытаюсь узнать, что там случилось, – сказал я и
переключился на сканирование нужного уровня.
- Это командор. Я чувствую его
лютую злобу. Похоже, он не смирился с проигрышем, и пытается нам
помешать, – заявила Ветка, а все находящиеся у пульта управления
реактором дружно закивали.
- Ярик, пожалуйста, попытайся
что-то сделать в удалённом режиме, – попросил Акос, – Нам
необходимо увеличить поток энергии хотя бы на два – три процента и
всё должно получиться.
Во время запуска я внимательно
следил за тем, что делают космотехи, и был согласен с оценкой
ситуации. Сложная система антигравитационных полей пыталась более
двух часов запустить капсулу с антиматерией, гоняя её внутри
активной зоны реактора. Но из-за отсутствия таблицы калибровки,
привязанной к элементу, процесс слишком затянулся.
Зарканцы рассказали, что
технология удержания антиматерии не позволяет создать точные копии
капсул. Поэтому каждое изделие имеет индивидуальные характеристики.
Из-за этого старые параметры калибровки не подходят, и приходится
прямо на ходу вырабатывать новые. Конечно, нам мог помочь
корабельный процессор, но сейчас его активность замерла на отметке
семи процентов. А в спящем режиме он может обслуживать только
систему жизнеобеспечения.
Я пытался оживить узлы цифровой
жизни корабля дистанционно. Но мешали многочисленные контрольные
системы, оставленные прежним экипажем, которые не позволяли
действовать быстро. К каждому узлу управления приходилось подбирать
индивидуальный алгоритм доступа, на что уходило драгоценное
время.
