Великая Тайга простиралась
от Ледяного Моря до крайних Гор Рифея. Исполинские
дерева, что помнили времена Богов, что сами — духи,
неприступным монолитом хранили древнюю страну. Высокие сосны
внимали музыке ветра Стрибога. Тихо пели птицы. И бор шептал
на ухо сестрам-лунам, пока сизый туман тайком гулял
по непроглядному лесу.
В такой лунный час долгой
северной ночи седые волхвы, внимающие Богам и природе,
созывают Со-бор Пращуров. И когда огонь возгорится ярко,
золотые искры вознесутся к небу, волхвы могут слышать голос
посланника Богов — Семаргла. Если же грядут великие
события, то вестник Богов сам явится волхвам в обличье
крылатого пса.
Всполохи огня плясали на рунах
высоких деревянных капиев[1], устремивших свои вершины
в бездонное звёздное небо. Глухо и утробно бил барабан.
Седые старцы, облачённые в белые одежды, сидели вокруг костра.
Ветхий старик расположился чуть дальше всех, подле капия Перуна.
Белоснежные волосы волхва украшал медный обруч, а борода
служителя Богов струилась до земли.
Волхв видел, как искры огня взлетают
ввысь, устремляясь к звёздам, что покоятся на кроне Древа
Мира, Краколиста. И каждая искра подобна чуду,
и в каждой — целый мир, что возгорится, вверх летя,
и гаснет в темноте. И грустно старцу было
и радостно в душе. Волхв знал судьбу мира, она открылась
ему давным-давно. С тех самых пор старец не закрывал очей
на Соборах Пращуров, не хотел внимать Богам.
— Не печалься, Белозар.
— Крылатый пёс улёгся у волхва в ногах.
— Видения твои для дней, которые грядут ещё не скоро.
— Семаргл, — волхв перевёл
взгляд на посланника Богов, — неужто сам Сварог послал
тебя или Богиня Макошь?
Пёс улыбнулся:
— Я тебе явился сам.
Они же, — он кивнул в сторону волхвов, —
слушают Её. Мать-Земля сегодня шепчет.
— Что же ты сказать
пришёл?
— Скоро тебе в златое
одеваться[2], — Семаргл перебрался ближе к Белозару.
— Но ты и сам ведаешь об этом.
Волхв кивнул. Он уже давно ждал
своей свадьбы с вечностью, ждал Птиц, что унесут его
на Юг, в Ирий. Унесут к ней.
— Но перед тем как
услышать Песнь, — говорил пёс, — тебе нужно поведать
волхвам о грядущем. Знание твоё должно остаться
в мире.
— Ох, Богов посланник, —
сипло засмеялся старик, — не вижу смысла говорить
о том, что изменить нельзя.
— Неуж голова твоя совсем
поседела? — нахмурился Семаргл. — Твоё видение —
лишь сказ, один из множества возможных. Богиня Макошь
не начинала прясть ту нить, что видишь ты.
