— Хочешь жить? — голос звучал так вкрадчиво, что я сразу заподозрила подвох.
— Да. Что нужно для этого?
— Навести порядок в мире. Или... нарушить его целостность. А то они там закрылись…
— А тебе это зачем?
— Так паства же моя, дающая силы, а я их даже не слышу. А по предсказанию предпоследней королевы, все вернется на круги своя только после того, как ведьма сядет на трон. Ты ведьма…
— Через час казнь… — я было воспрявшая, тут же потеряла интерес к голосу. — Ты демон-искуситель и тебе нужна моя душа? Я не хочу ее продавать, ты ведь обманешь!
Я подтянула к себе ноги, сжимая их руками, и пытаясь согреться. В камере было безумно холодно и сыро.
— Я не демон. Я бог того мира. Но создатель разочаровался во мне и закрыл его. Я бросил паству, забыл о них. — Голос звучал грустно. — Чего хочешь? Мужа, богатств, замок, власти? Все будет! — сулил он мне.
— Напоминаю, меня скоро сожгут на костре. Но мужа да… хотелось бы…
Я вспомнила последнего красавчика, которого приворожила. Но он, гад, умер, подставив меня под эшафот.
— Как ведьму здесь, да. А там ты будешь могущественной колдуньей, где магию почитают и боятся.
— Давай свой договор, я почитаю. Заманчиво, конечно. Муж, богатства, власть…
— Все на магическом уровне, никакого мелкого шрифта! А мне от тебя только и нужно согласие на вселение твоей души в другое тело. Тут умрешь, а там воскреснешь.
— И все?
Как-то слишком просто. Я всё ещё не доверяла.
— Абсолютно! — твердо сказал голос.
— Ладно, давай… Мне же все равно придется умирать?
— Я сделаю так, что тебе не будет больно. Твое сердце просто остановится, и ты уснешь.
— А вот это приятный бонус к договору! — Я потерла озябшие ладони.
Где-то загремели шаги, и я точно знала, что это идут за мной, чтобы устроить фаер-шоу. Сжечь ведьму. То есть меня.
А ведь во всем виновата моя любовь к красивым мужчинам. Не хотят они любить меня добровольно!
Открыв глаза, уставилась на бархатную ткань над головой. Богатый балдахин был украшен золотой нитью, кистями…
— Не скромно так… — констатировала я, начиная садиться. На мои движения, в комнате раздался шорох, ко мне спешил слуга.
— Леди, вы живы! Такое горе! — запричитал он как то по-бабьи.
— Я не поняла ты рад, что я жива или огорчен? — уточнила у него.
— Леди простите меня дурака! Рад, что вы живы, и огорчен, что ваш супруг почил! — он помогал мне встать с постели, накидывая на плечи теплый халат и надевая тапочки на ноги.
