– Добей уже это убогое существо, и пошли. Потомок
могущественного клана Полуночи! Хах. – Высокий молодой мужчина в
плаще сплюнул на землю.
– Да он слеп! – Женский голос звучал насмешливо. – Магия лишила
его зрения. Слеп на оба глаза!
Мальчишка, лет пяти, жался к кирпичной стене, чувствуя леденящий
холод и шершавость поверхности. По щекам текло тёплое. Боли не
было. Он дрожал, силился открыть, распахнуть шире, и без того
открытые глаза, но видел лишь тьму. Голоса двоих доносились точно
бы издалека – будто сквозь плотную и пугающую стену, отгораживающую
теперь мальчишку от остального мира.
– И впрямь! – Мужчина рассмеялся, глядя в пустоту окровавленных
глазниц, начавших затягиваться плотной чёрной плёнкой. – Что может
быть хуже столь убогого существования? Я не буду дарить тебе
избавление, щенок. Живи. – Смех. Грубый, низкий, какой-то
ухающий.
Мальчишка помнил ломанный шрам на щеке мужчины, шрам, в виде
паутины, и яркие кошачье-жёлтые глаза девушки, что вошла в их замок
в капюшоне. Тьма.
…
«И моё сердце остановилось, моё сердце замерло!»
Безобидная сопливая песенка, не правда ли? А вот когда такое
происходит, то становится не очень-то и смешно.
Мне девятнадцать, я весь такой амбициозный, юный,
легкомысленный, обычный, в общем. Вся жизнь, казалось бы, впереди,
но я умер. Облом.
Как я понял, что умер? О, это ни с чем не спутаешь.
Я, как часто бывало, играл до полуночи на ноуте в
«Gen**nI*». Нет, я не всегда
играю именно в эту игру, но игры я люблю, больше фэнтезийные,
такие, что помогают с головою погрузиться в их реальность,
интерфейсы с яркими мирами, в которые веришь, с магией, с
монстрами, и, главное, с хорошим сюжетом, лучше – трагичным.
Это не игры даже, это целая жизнь, такая, какой никогда у меня
не будет тут, в этом сером обыденном мире. А, так. О чём это я? Ах,
да. Смерть.
В общем, спать я лёг ближе к часу ночи. Устроился поудобнее,
обнял подушку, и провалился в сон. Мне даже что-то снилось. Что-то
приятное.
А потом – боль. Резко распахнувшиеся глаза, ощущение в груди
такое, точно молния ударила как раз между рёбер, а горло сдавили
толстенной верёвкой, и вся левая сторона тела как отнялась,
онемела. Открытый рот, хрип, ни вздохнуть, ни закричать. Казалось –
вечность агонии, на деле – несколько секунд. Кислород закончился.
Тьма начала медленно обволакивать сознание. Дышать, дышать, я
должен дышать!
