Среда.
Пять дней до Дня благодарения.
В библиотеке стояла тишина. Только четыре часа пополудни, а на улице уже стемнело. Низкие облака и мелкий дождь с северо-запада Тихого океана окутали город, поток машин как будто расплывался за залитыми дождем окнами.
Он пересек границу с Канадой в пункте пропуска Пис-Арч около полудня, воспользовавшись картой NEXUS [1].
И вот теперь он сидел у компьютера в глубине длинного зала, низко надвинув на лоб козырек бейсболки. Его одежда была намеренно неброской: джинсовый костюм, рабочие ботинки. Он выбрал Ист-Энд, потому что это было место синих воротничков и безработных бродяг, людей с улиц, бездомных, тех, кто провалился в трещины общества. С таким пейзажем он мог слиться без всяких усилий, как самец оленя сливается с сухими зарослями.
Он открыл свою страницу в социальной сети и поискал новые посты.
Ничего свежего. Или, по крайней мере, того, что интересовало его.
Он кликнул на другую страницу, потом еще на одну. Ответов на посты, которые он оставил два дня назад в Портленде, по-прежнему не было. Перед выходом с каждой страницы он набирал вот такое сообщение:
«Ищу биологических родителей. Мне одиннадцать лет. Я родилась 17 июля в Уотт-Лейк, Британская Колумбия…»
Для своего профиля в соцсетях он загрузил фотографию темноволосой девочки, которую скопировал в «Фейсбуке» какой-то мамаши. Найденный снимок он использовал для всех сайтов, на которых приемные дети искали своих биологических родителей. Месяцем раньше его выпустили из тюрьмы в Аризоне, и весь месяц он постоянно посещал эти сайты.
Он освоил компьютер, пока отбывал наказание за непреднамеренное убийство. От сокамерника он узнал, насколько распространенными стали и такой поиск, и страницы воссоединения в соцсетях. В заключении у него не было доступа в Интернет, но сразу после выхода на свободу он немедленно начал искать во Всемирной паутине Сару Бейкер. За последние восемь лет он не обнаружил ни одного упоминания о ней. Да, были женщины с таким именем и фамилией, но ни следа той Сары, которая была нужна ему. Бесконечные газетные статьи, репортажи о ней – все как будто резко прекратилось восемь лет назад, как будто ее стерли с грифельной доски.
