Из глубин

Океан редко бывал абсолютно спокоен. Обычно бродяга-ветер топорщил его лик волнами, зачастую увенчанными белыми барашками пены, а то и вовсе бороздил настоящими водяными горами, что с тяжеловесной медлительностью обрушивались на песчаные берега близлежащих островов. Обычно, но не сегодня. Сегодня царил полный штиль, по крайней мере, в проливе, в самой середине которого торчала уродливая нашлепка с угловатыми, не присущими естественным образованиям контурами. Десятиметровый экраноплан, выполненный по катамаранной схеме, со скоростью виноградной улитки плыл по течению, которое и само не отличалось особой прытью. А отсутствие даже мельчайшей ряби и хоть какой-то качки создавало впечатление полной неподвижности. И это очень не нравилось единственной пассажирке яхты: стройная загорелая женщина в зеленом бикини-одно-название тревожно всматривалась в водную гладь под левым корпусом-поплавком экраноплана. Для этого ей пришлось лечь плоским животом на невысокий поручень, опоясывавший палубу, придерживаясь для надежности руками. Ее поза могла бы показаться стороннему наблюдателю очень даже соблазнительной, но такового на его беду поблизости не оказалось. Самой же женщине не было дела до внешних проявлений сексапильности – ее куда больше заботила странным образом светлеющая на глазах гладь. Казалось, что из глубины поднимался какой-то мощный источник рассеянного света, лишавший зеленую, под стать бикини, толщу сочности и яркости оттенка. Тем не менее, прозрачнее вода не становилась, напоминая скорее раствор крахмала. Плюс полная, а потому неестественная неподвижность поверхности. Железный повод задуматься, особенно бывалому моряку. А другой и не сунулся бы в море в одиночку, даже на таком надежном плавсредстве, как наследство сгинувших Фрро.

Молочная белизна наконец достигла поверхности, и женщина озабоченно прикусила губу. Некоторое время ничего не происходило, потом белесая вода у борта начала еле заметно сереть, у пластиковой обшивки взбухла муть, с каждой секундой все дальше смещая границу от корпуса катамарана, и вскоре из-под экраноплана вырвался здоровенный воздушный пузырь, а сама яхта резко просела почти на полметра. Причем просела равномерно, да и характерный звук с противоположного борта недвусмысленно свидетельствовал, что и там имело место аналогичное явление. Женщина вскрикнула, едва не сверзившись в воду, а затем, не сдержавшись, прошипела грубое ругательство: катамаран медленно, но все же заметно погружался, окрашивая вокруг себя воду в серый цвет.