— Земля-я-я-а-аа! — яростно заревел гном с вершины мачты, так
что гребцы на мгновение сбились с ритма. — Земля, братюни!! Вижу
ее!
— Дебил, — констатировала эльфийка, сидевшая рядом со мной на
носу галеры. — Конечно же, там земля. Я ее различала сразу, еще с
вершины нашего острова, и всем сказала. Мы туда и плывем…
— Ты бы сама слазила на мачту, Мари, — обернулся я к девушке. —
На разведку. С эльфийским зрением и с высоты ты уже много чего
разглядишь там, и это может быть очень важным. Мы же не знаем, что
нас ждет на этом… острове Шантаран. Ну, кроме того, что где-то
неподалеку должен быть другой остров, а на нем — некий Мико,
которого надо выручить.
Я покосился на три стоящих рядком бутылки, в которых были
засунуты три одинаковых свернутых в трубку записки. Именно эти
записки и направили нас сюда — с целью спасения местного робинзона.
Квест! Один из немногих нормальных квестов, встреченных нами в этой
игре.
Эльфийка фыркнула.
— Я-то слазаю. Только ты прикажи этому оттуда убраться.
Ты же у нас… капитан.
Я сунул в рот два когтистых пальца и свистнул. Зубастая пасть
моего персонажа оказалась неожиданно хорошо приспособленной для
громкого “пацанского” свиста. В реале у меня получалось гораздо
хуже.
— Климов! Иди сюда!
— Чо? — отозвался гном, вздорно встопорщив бороду. — Мне здесь
хорошо! Я — впередсмотрящий!
— Медведь! — рявкнул я, назвав Виктора игровым именем. — Слазь с
мачты — это приказ!
Гном яростно на меня зыркнул, но послушался. Климов, как мы
успели понять, в реале успел послужить… и не при штабе писарем. Я,
штатный штатский недоросль, в игре смог заслужить некоторое его
уважение тем, что вытащил нас — и еще кучу союзных NPC — с
нашего острова, договорившись с пиратами и даже став на их
корабле “капитаном”, но этот авторитет нужно было постоянно
поддерживать. Галера, кстати, называлась “Улыбка Грима”.
А Виктор был очень похож на ворчливого пса, который жил у меня
когда-то: постоянно пробовал границы на прочность и норовил
ослушаться, зато приказы и моральные пендели воспринимал как
должное и не обижался.
Думая об этом, я автоматически нашарил взглядом здешних наших
питомцев. Моего — крысенка по имени Хвостик, деятельного альбиноса
с пушистой белой шерсткой и разноцветными глазками (один, как
положено, был у Хвостика розовым, а другой по прихоти игровых
дизайнеров черным); и климовского медвежонка, которого все называли
Малой. Хвостик сосредоточенно изучал галеру, мелькая то здесь, то
там, и вызывая беспокойство гребцов, а медвежонок беспечно грелся
на солнечной палубе, вытянув короткие лапы.
