Он его поймал. Белый, влажный от росы
футбольный мяч. Мяч блестел и переливался в свете утреннего солнца,
был скользким и холодным, противным...
Еще противнее была ухмылка мальчишки,
что стоял перед Марком. Глаза пацана светились красным демоническим
огнем. Он с интересом и легкой ухмылкой смотрел на чужака.
— Можно мне мой мяч? — спросил
мальчишка, переступив с пятки на носок.
Марк скривился, протянул мячик и,
обогнув парнишку, отправился к главному входу школы.
Как же он не любил детей! А еще
больше не любил это место. Нет, сами уроки когда-то вызывали у него
дикий восторг. Марк всегда был отличником и впитывал знания как
губка, но перемены, внеклассные занятия и игры... Это был его
личный ад. Его не принимали, его не воспринимали, его боялись. Еще
бы! Марк даже в детстве прекрасно управлялся с сущностью, мастерски
ее контролировал, чувствовал так, как не умели остальные.
И вот он снова здесь. В месте, куда,
думал, никогда не вернётся. А игры у мальчишек-акудзин все те же.
Это не просто футбол. Это соревнование сущностей — кто ловчее
схватит щупальцами силы мяч и отправит его в ворота.
Школа имени Дмитрия Ивановича
Менделеева расположилась подальше от людских глаз. В пригороде, в
лесной глуши, да еще за шестиметровым забором, где маленькие
акудзины жили и учились пять дней в неделю. В понедельник родители
перемещались вместе с ними на территорию школы, а в пятницу так же
ее покидали.
Марк и сам сейчас переместился на
специальную площадку из собственной кухни. С площадки открывался
вид на дворец с колоннадой и двумя не столь помпезными жилыми
корпусами. Он там бывал, но хвала родителям, они не настаивали на
том, чтобы он жил в школе, и каждый вечер забирали его домой.
Размышляя о бренности бытия,
начальнике-самодуре, и о возможном возвращении к археологии Марк
вошел в главный холл школы, где его тут же оглушили крики и визги
сотен маленьких демонов.
— Голицын! Рад снова тебя видеть в
этих стенах! Надо признаться, я скучал! — лавируя между носящихся
туда-сюда детей, к нему навстречу шел директор этого ада.
Лев Ларионович Житников был
бессменным директором школы вот уже полсотни лет. Выглядел, однако,
на сорок пять, но до жути напоминал своего тезку Льва Толстого.
Такая же борода, строгий взгляд, высокий рост и косая сажень в
плечах.
