«Люблю грозу в начале мая, но окна надо закрывать» —
подумал Александр, стараясь дышать и шевелиться максимально
осторожно. Шаровая молния медленно плыла по комнате, озонируя
воздух и чуть потрескивая разрядами. Редчайшее явление природы,
весьма отдаленно походящее на солнце в миниатюре, неспешно
приближалось к работающему компьютеру. Александр осторожно повел
курсор мышки к окну закрытия Автокада. Терять недели, потраченные
на разработку, моделирование и обсчет фрезерного станка с ЧПУ он не
собирался. А уж с учетом того, что его работа была частью большого
проекта, сроки выполнения которого подходили к концу через четыре
дня…
Колояр бежал сквозь сосновый бор. Холодные струи дождя хлестали
по крепкому телу, стекали по лицу, застилали глаза водной пеленой,
но мальчишка лишь на ходу тер глаза и продолжал бежать. Проскочив
мимо последних деревьев, он поднажал, ускорился, и понесся вверх по
холму, прозванному Лысым. В небе сверкнула молния, следом пришли
раскаты грома, и Колояр улыбнулся, подумав — бог благоволит
мне, я первый.
Ноги Колояра горели огнем, вода стекала по жилистому телу,
смешивалась с кровью и щипала царапины, полученные от веток кустов,
через которые он проломился недавно, грудь ходила ходуном, но он
бежал. Летел вверх по склону, скользил на сырой траве, но продолжал
нестись вперед. Не оглядываясь, не отвлекаясь, скорее, быстрее,
туда, на вершину, первым достичь вершины и стать тем…
Он почти успел, он уже достиг вершины Лысого холма, он уже
увидел макушку далекой пирамиды — дом своего бога, но вспышка
в небе ударила по глазам. Молния ослепила Колояра и пронзила болью.
Ему показалось, что он горит. Вспыхнул весь и сразу, словно
обмазанные смолой и подожженные еретики, посмевшие ослушаться воли
бога или подвести его.
Бессознательное тело мальчика свалилось в жалких метрах от
разложенных на ритуальном камне посохов. Не его пальцы первыми
сомкнулись на оружии витязя, не он стал первым, кто получил на лоб
клеймо Кощея. Чудо уже то, что он выжил. Впрочем…
Александр дернулся и закричал, вспомнив метнувшуюся к нему
шаровую молнию, но быстро успокоился, внезапно осознав три вещи.
Во-первых, он понял, что дергается весьма специфическим образом. На
ум пришел пресловутый уж на сковородке. Неудивительно, ведь сложно
орать, когда можешь лишь шипеть. Во-вторых, до него как-то мигом
дошло — он не чувствует боли. Точнее, ощущает чужую,
доставляющую дискомфорт, но не больше, чем колючий свитер или
попавшие в постель крошки хлеба. Приятного мало, но жить можно.
В-третьих, он, что называется, завис. Правда, всего на пару
мгновений, но и этого хватило, чтобы не столько взять себя в руки,
сколько забыть о своих проблемах. Сознание Александра чуть не
разлетелось на мириады осколков, получив внезапный удар появившихся
из ниоткуда знаний о том, как избавиться от неприятных ощущений.
Причем, вариантов имелось ровно два.
