- Ах, Санни, ты себе не представляешь, какая это была красота!
Цветы, ленты, шары – все украшения просто шикарные! А как волшебно
пахли розы в саду у герцогини Лантри! Жаль, тебя там не было!
Санни, старший сын герцогини, Альтус, спрашивал о тебе, - моя
младшая сестра Ингрид, невысокая шестнадцатилетняя шатенка с карими
глазами и пухлыми губами, все никак не могла успокоиться.
Переполненная впечатлениями о своей поездке к «самой герцогине
Лантри», она готова была рассказывать всем желающим и о том доме, и
о саде, и о старшем сыне хозяйки.
Как будто все это меня интересовало.
Я умелым движением распахнула веер и начала усиленно им
обмахиваться, чтобы скрыть улыбку. Альтус, оказывается, спрашивал
обо мне. Счастье-то какое. Нашелся кавалер. Великовозрастный
увалень, которого герцогиня никак не может женить. Ну вот зачем он
мне сдался? Я и без него живу спокойно. Высокий, плотно сбитый,
неуклюжий, не умеющий поддержать светский разговор, Альтус годился
в командиры, но не в мужья. Впрочем, он и был командиром. Служил
при штабе, как сказали бы на Земле. Имел немалый чин благодаря
связям своего отца, но на месте работы появлялся редко. Предпочитал
все свое время проводить или в столичной резиденции, или в
загородном поместье своей матери, где постоянно муштровал
крестьян.
И вот такого типа прочили мне в мужья. Нет, спасибо. Я
как-нибудь без него обойдусь.
- Батюшка пригласил на обед графов Нартарских, - не унималась
между тем Ингрид. – С сыном и племянником. В свете их считают
завидными женихами. Санни, матушка надеется, что ты выберешь хоть
кого-то!
И вот что тут ответить? Что я в страшном сне видела семейную
жизнь с сыном графа Нартарского, очкастым заикой, постоянно
красневшим в женском обществе? Отличная партия, что и говорить.
Просто мечта для любой девушки. Особенно для дочери первого
министра, правой руки императора Гарольда Сильного, да будут боги
благосклонны к нему.
И я снова промолчала, усиленно обмахиваясь веером. Благо погода
позволяла.
На улице стояла поздняя весна. Дни были жаркими не по сезону. И
дамы, особенно в свете и полусвете, уже расчехлили свои веера. Ими
обмахивались и на улице, и в помещениях. С помощью вееров давали
понять собеседникам, что их шутки не уместны, звали на чай тех,
кого хотели видеть, да даже признавались в любви. Я
же…Явсего-навсего прикрывалась веером от настырной младшей
сестры.
