Пускай толпа клеймит презреньем
Наш неразгаданный союз,
Пускай людским предубежденьем
Ты лишена семейных уз.
Но перед идолами света
Не гну колени я мои;
Как ты, не знаю в нём предмета
Ни сильной злобы, ни любви.
Как ты, кружусь в веселье шумном,
Не отличая никого:
Делюся с умным и безумным,
Живу для сердца своего.
Земного счастья мы не ценим,
Людей привыкли мы ценить;
Себе мы оба не изменим,
А нам не могут изменить.
В толпе друг друга мы узнали,
Сошлись и разойдёмся вновь.
Была без радостей любовь,
Разлука будет без печали.
М. Ю. Лермонтов «Договор»
Я бежала… Спотыкалась об камни и корни, царапала лицо ветками, падала и раздирала ладони в кровь. Но это неважно. Имеет значение только одно: уйти от погони, уйти как можно дальше. Чтобы меня не нагнали, чтобы не нашли. Пока в жилах течёт кровь, а в лёгкие поступает воздух, я обязана двигаться дальше, чего бы мне это ни стоило.
Но он сильнее меня, быстрее… Может, мне кажется, но я будто слышу его шаги за спиной. Я пытаюсь убежать от него, а он пытается меня нагнать и запереть вновь в клетке старых кошмаров и жутких воспоминаний. Он – моё прошлое, которое следует за мной по пятам, мифический скелет в шкафу, да вот только у всех они неподвижные, а у меня он слишком живой для банального набора костей!
– Не убежишь, сука! – настигает меня его голос в ночи, чем заставляет бежать ещё быстрее.
Мне уже не страшно бежать по ночному лесу; не страшно, что внезапно может открыться портал и из него выпрыгнет жуткий монстр, желающий моей крови. Я боюсь только человека, бегущего за мной.
Сердце стучит даже в ушах, оно уже похлеще загнанной птицы бьётся внутри о ребра. Дыхание сбилось, из груди вырывается только хрип с клубами пара. Но даже секунды отдыха я позволить себе не могу. Я слышу, как хрустят ветки у него под ногами. Как скрипит снег под тяжёлыми шагами и как он дышит… Будто прямо в затылок.
Уже не имеет значения, как он пробрался в город, главное – он нашёл меня.
Адам. Имя кошмара длиною в три года моей жизни. Имя главной ошибки моего бытия. Имя ночного кошмара и причина синяков на моем теле.
У моей ненависти есть лицо и оно принадлежит ему.
– Я тебя ненавижу! – кричу я в пустоту лесной ночи, и моя ярость разносится сиплым криком истерзанного горла. – Даже если умру, моя ненависть будет преследовать тебя до скончания твоих жалких дней!
